Солдат бе имени и национальности
|
Очень скоро, хорошенькому, с искрящимися и полными жизни глазками парнишке, почти ребёнку, предстоит сменить свой модный прикид на малопривлекательную форму солдата срочника, а неторопливую, ковыляющую, где-то даже ленивую походку, на чёткий строевой шаг. Гордость оттого, что он рождён мальчиком, мужчиной, с самого детства не покидала его, и не потому что, девочки, на его взгляд, чем-то уступают пацанам. Просто он, еще, будучи мальчонкой, представлял, как пойдёт в армию, и будет защищать покой и границы своего Отечества. А девочки, насколько бы они не были хороши, как известно, лишены столь почётной привилегии. И вот он, час - настал. Ещё чуть-чуть и у него появится шанс доказать всем, а главное самому себе, что он не зря носит брюки. Правда, данное выражение, в современном мире перестало быть особо актуальным. Сегодня для того, чтобы носить штаны вовсе не обязательно быть мужчиной. Несмотря на радостное возбуждение, ему немного грустно. Но в праве ли кто осуждать его за эту йоту грусти? Ведь, что отрицать, всегда тоскливо и больно прощаться с теми, без кого твоя жизнь не была бы столь прекрасной и органичной; с теми, кто окружает тебя бескорыстной и чистой любовью; с теми, кто согревает своим душевным теплом и добротой. К тому же покидать родные до боли места, отправляясь в неизвестность, тоже не так-то уж просто. Только вчера, он гонял во дворе с ребятами мяч, со всей страстью рвал струны на старенькой, подаренной дедом гитаре, напевая блатные дворовые песни, на первом месте среди которых, конечно же, были песни из репертуара Высоцкого, тайком целовался с любимой девушкой… И вот, сегодня, всему этому приходит конец, праздность и беспечность остаются в прошлом. Сегодня он ступает на новый, кропотливый путь долгожданной, но суровой действительности. Путь, на котором предстоит испытать массу неизведанных ощущений, столкнуться с целым рядом опасностей, обойти не одно препятствие. Путь, чреватый непредсказуемыми последствиями. Но ему не страшно, ничуть. Он готов выполнить свой долг, он с детства был к этому готов. И выполнить его он намерен достойно, не осрамив чести ни своей, ни своей Родины. 2 Молодая, статная женщина, с собранными на затылке жгуче-чёрными волосами, не стесняясь своих эмоций, машет сыну, удаляющемуся в неизвестность, платочком, и непрекращающиеся слёзы гроздьями вытекают из её распухших глаз. Женщина поспешно оттирает их рукой, поскольку платок сейчас нужен ей совсем для другого. Парнишка, в чьей груди бешено колотится ещё не окрепшее и не закалённое жизненными перипетиями сердечко, в окружении такой же, как и он «зелёной» ребятни, направляется к автобусу, и его коротко остриженная голова, совершает умопомрачительные выкрутасы, ради того, чтобы ещё раз увидеть и запомнить черты самой любимой, самой лучшей на свете мамы. Горечь расставания с детством ощущается сильнее ещё и оттого, что любимая не пришла проститься с ним. Родители ей этого не позволили. Говорят, мала ещё. Ну, да ладно. Встреча куда приятнее. А пока, он будет писать ей письма, описывать однообразные будни и говорить красивые слова любви, (на бумаге это получается лучше), а она, он в этом уверен, будет систематически на них отвечать. Да, так оно и будет. Как только шумная толпа новобранцев заполнила чрево большого красного Икаруса, двери автобуса бесшумно закрылись. Вот она, ясно начертанная граница, граница между вольной беззаботной жизнью и напряжёнными солдатскими трудоднями. Сквозь непроходимую толпу, парнишка пробирается к окошку, чтобы в последний раз помахать рукой матери. Автобус набирает скорость. С этой секунды их дороги разошлись, на долгих два года. В разлуке они текут ещё медленнее. 3 Милая, любимая моя мамочка! Как я по тебе соскучился. Как хочу обнять тебя, вдохнуть твой запах. Только закрою глаза, и, кажется, ты обнимаешь и целуешь меня. Веришь, я даже по твоим воспитательным работам, и по ним скучаю. С улыбкой вспоминаю, как ты запускала в меня чувяками. Но ты, особо не горюй. Время летит быстро, и эти два года пройдут как сон, правда не такой, когда жалеешь, что проснулся. У нас здесь строго. Чуть свет – подъём. А для меня, сони, это настоящая пытка. Поначалу было совсем невмоготу, думал, не справлюсь. Сейчас, ничего, вроде как привыкаю. Еда у нас по режиму, кормят не плохо. Единственное, что - сладкого не хватает, а я, ты же знаешь, сладкоежка. По ночам мне снится твоё варенье. Я уже всем рассказал, как замечательно ты его готовишь. Когда приеду в отпуск, ты мне с собой положишь пару баночек, чтобы все убедились, что я не какой-нибудь там хвастун. А, если вдруг отпуска не получится, то когда вернусь, наемся его столько, хоть пусть пузо лопнет. Ты не расстраивайся, и не плачь, а то писать не буду. Уже два месяца прошло. Осталось, всего ничего. Ну, ладно, пока. Хочется лечь пораньше, чтобы поспать побольше. Мы ведь письма после отбоя пишем, другого времени нет. Собираемся все вместе и пишем, кто кому. Здесь есть такие пацаны, у которых с этим делом, ну, прямо катастрофа. Они и двух слов связать не могут. Вот и списывают, у кого что. Ну и пусть списывают, жалко, что ли? Я не против. Береги себя и сестрёнку. Вернусь, свадьбу ей сыграем, а может, и мы с Чернушкой присоединимся. Не плачь, всё путём. Скоро вернусь. Целую. Твой сын – солдат срочной службы. P.S. У нас здесь говорят: « Жизнь – это книга, а армия две вырванные из неё страницы». Но это не так. И здесь есть свои прелести. 4 Родненький ты мой сыночек, кровинушка ты моя. Вчера получила от тебя весточку, и не знаю, чего во мне больше радости или печали. Всю ночь не спала, всё перечитывала и перечитывала. Мысленно целовала твои ручонки, носик, губки. Когда вернёшься, я всего тебя расцелую. Я понимаю, ты уже взрослый, а после армии, вообще мужчиной будешь. Но один раз, всего один только разочек, ты мне позволишь? Ты не думай, я не плачу. Ну, если только чуть-чуть. А что мне плакать? Ты недалеко, да и два года, не вечность. Солнышко ты моё, я тебе столько варенья наварю. Вернёшься, ложками будешь кушать. И друзей приводи. На всех хватит. Ты, главное, служи примерно, старших по званию слушайся, не перечь. Армия – это хорошо. Армия нужна обязательно. Мужчина – защитник. Он должен уметь отстоять честь своей семьи, своей Родины. За сестрёнку не беспокойся. Ты ведь знаешь, она себя в обиду не даст. Всё такая же бандитка. Взрослая совсем, а ума не набралась. Целыми днями во дворе с детворой возится. Вчера вот, прочла твоё письмо и вдруг, на полном серьёзе как выложит: «Пока брата не встретим, замуж не выйду». Будто её сваты за воротами дожидаются. Глупенькая. Она у себя под подушкой твою карточку прячет. Перед сном достаёт, делится впечатлениями, рассказывает о своих проблемах, а потом желает спокойной ночи, целует, и снова её под подушку. А мне фотография не нужна. Я с тобой так разговариваю. Выйду ночью на балкон и разговариваю. Ну, сыночек, не буду отнимать у тебя времени. Помни, ты - мужчина. А трудности и испытания, они для людей. Что касается армии, то она не вырванные, а вшитые в жизнь страницы, причём, очень важные страницы. А вот ещё, чуть не забыла. Твоя Чернушка говорит, что она чуть ли не каждый день получает от тебя письма. Ей, значит, каждый день, а мне раз в месяц? 5 Здравствуй мама. Вот и закончилась моя вольная безмятежная жизнь. Не удивляйся. Сегодня я понимаю, что все испытания, все трудности с которыми мне приходилось сталкиваться, так – мелочь. Завтра нас везут на границу, а там, говорят, взаправду стреляют. Но я, лично, думаю, что всё это несерьёзно. Не может же быть, чтобы на пороге нового века, два народа, мирно сосуществующие друг с другом не один десяток, вдруг взяли и стали враждовать. Но как бы там не было, ясно одно – игры закончились. Начинается настоящая проверка на прочность. Нам предстоит на деле доказать, что восемь месяцев обучения не прошли даром. Знаешь, а мы с ребятами даже, где-то рады. Здесь что, скука, да и только. Служба уже не кажется такой уж сложной, свободного времени, вроде как поприбавилось, а занять его нечем. А там, всё по настоящему. Кроме того, разве это не здорово, быть реально полезным своей Родине? Правда, до меня пока не доходит, как это можно, стрелять по живой мишени. Вот только этого не надо. Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты плачешь. Со мной ничего не может случиться. Ведь дома меня ждут три очаровательные любящие и любимые девочки. Ну, что? Ликвидировала слёзы? Видишь, как я уже разговариваю? А то. Давай, давай, вытирай. Ни к чему они. Неужели ты думаешь, что я могу допустить, чтобы моя сестра осталась в старых девах? А Чернушка, как она без меня? Хочу порадовать, два дня нам выдают десерт: шоколад, пирожное. Защитникам Родины силы нужны. Ну, пока. Когда напишу, не знаю. Оклемаюсь, осмотрюсь, что там, на войне, и как. И ты больше не пиши, всё равно не дойдёт до адресата. Дождись весточки. Сестрёнке скажи, пусть не прекращает ночные беседы. Лучше, пускай, и днём иногда заводит разговор. И ты продолжай. Ваше присутствие мне помогает. А теперь, мне кажется, я ещё больше буду в нём нуждаться. Ну, всё. Прощаюсь-прощаюсь, а всё никак не распрощаюсь. Целую. 6 Дорогая моя Чернушка. Пишу тебе между перестрелками, сидя в окопе. Так что, прости, если почерк неразборчив. Когда удастся выслать письмо – не знаю. Да и удастся ли? Война кажется забавной лишь до той поры, пока потеряешь своего первого боевого товарища. Теперь, когда потерь значительно больше, она предстаёт во всём своём уродстве. Кровь, питающая землю, обрывки тел, и ты, во всей этой куче смрада и боли. Ты помнишь, я после армии собирался поступать в медицинский, на хирурга? Теперь, думаю, не стану. Слишком много вокруг меня крови, и, я боюсь, отныне, она у меня всегда будет ассоциироваться с ужасами войны. Прости, бумага немного помялась. Началась стрельба, и я сунул письмо в карман. На чём я остановился? Ах, да. Хирургом я не буду, точно. Прости, опять стреляют. Вчера я был не в состоянии дописать письмо. Убило моего сослуживца. Того, с кем мы спали на соседних койках. Ему оторвало руку, и осколок пронзил лёгкие. Прежде, чем умереть, он долго мучался, и всё это у меня на глазах. Сколько? Сколько это будет продолжаться? Я чувствую, что перевоплощаюсь. Мне приходится убивать, а ведь среди убитых мною могут быть и те, с кем я ещё вчера играл в футбол. Но сегодня, я готов разорвать их напополам. Я стал замечать за собой, что с вожделением смотрю на окровавленные мёртвые тела неприятеля. Но я не хочу быть таким. Не хочу становиться зверем. Война, она круче чумы, она как гангрена, что поражает тебя всё больше и больше. От неё нет излечения, нет вакцины. Непрекращающаяся пулемётная очередь, танки, то наступающие, то пятящиеся назад. В редкие часы затишья впору поспать. Но когда тело валится с ног, мозг продолжает активно действовать. Он не в силах отключиться. Стоны, корчащихся в предсмертной агонии и умирающих с криком «мама!» товарищей, прочно засели в нём. Я вспоминаю, как в детстве, во дворе, мы с ребятами играли в войнушки. Как брали в плен и пытали неприятеля, как обмазывались томатной пастой, имитируя кровь. Почему родители не останавливали нас? Почему не объясняли, что это неправильная игра? Если мне посчастливится остаться в живых и кошмары войны не поглотят меня целиком, ты родишь мне батальон мальчишек, но не один из них не будет играть в войну. Я не позволю. Прости, что не делюсь с тобой романтическим настроением. Лирика и романтика возможны там, где жизнь. А здесь всему замена смерть. Ты спрашиваешь, скучаю ли я. Не буду кривить душой – нет. Надеюсь, ты всё правильно поймешь и простишь. У меня к тебе большая просьба: не говори маме, что я пишу тебе. Она обидится. Ей я писать не могу. Сама понимаешь, она не должно знать правду. Сердцу матери такого не вынести. А врать, я так и не научился. P.S. Если что пойдёт не так, не губи себя, выходи замуж за хорошего человека и постарайся полюбить его ещё сильнее, чем любила меня. Если сможешь, назови своего первенца моим именем. Но, только, если супруг будет против – не настаивай. В конце – концов, что такое имя? Только имя. 7 Напрасно мать денно и нощно ждала писем от своего сыночка, их не было, не было ни одного. Неоправданные ожидания причиняли женщине немалые страдания, но это ничто, в сравнении с тем, что бы ей пришлось пережить, знай она правду. Когда его не стало, убитая горем мать помутилась рассудком. Её чёрные как смоль волосы покрылись густо осевшим пеплом, глаза, прежде такие живые и лучезарные перестали излучать искрящийся свет и превратились в тусклые недвижимые осколки. Временами поведение женщины становилось высшей степени неадекватным, можно сказать безумным. Её воспалённый ум вводил её в крайности. Либо она в каждом прохожем, от младенца в люльке до седовласого старика, узнавала своего сына и, обливаясь слезами, принималась обнимать, ласкать и целовать его, а то, случалось, как зверь набрасывалась на людей, бранясь и колотя, срывала с них одежду. В эти минуты, в её глазах каждый виделся убийцей сына. Когда же сознание женщины немного прояснялось, она занималась тем, что варила варенье. Она наварила его на любой вкус и цвет, заставив ими все полки, весь холодильник, и никому не позволялось прикасаться к банкам до возвращения сына. Сестра паренька стала сестрой милосердия, и с любовью и трепетом ухаживала за больной матерью и ещё несколькими женщинами, испытавшими аналогичное горе. А вот Чернушка…Она последовала совету любимого и, не дожидаясь годовщины, выскочила замуж за успешного и весьма перспективного предпринимателя. Сына именем любимого она не назвала. *** Похожих историй по территории земного шара насчитывается тысячи, да что там, миллионы. Войны стёрли с лица земли не одно поселение, унесли с собой в бездну не одну жизнь, покалечили не одну судьбу. Передать полную картину кошмаров войны способен лишь человек, сполна хлебнувший крови и боли, в один миг осознавший, что смерть есть спасение. Только ему дано понять, что за всем этим кроется. Но они, те, кто как никто знают цену жизни, как правило, весьма неохотно делятся с нами своими мыслями и опытом. Они не желают делиться своими болезненными воспоминаниями, не соглашаются перенести со своей больной истерзанной души на наши и сотой доли всего ужаса и страданий. Поэтому они предпочитают молча доживать, то и дело, выходя на поединок со своей памятью. Не думаю, что найдётся переросток, которому надобно объяснять, почему. Доподлинно известно, что истинный герой – это не тот, кто хвастает своими «подвигами», своей изощрённостью и избирательностью в области пыток и убийств. Те, мне хочется надеяться немногие, кто получают от этой безрассудной жути удовольствие и со сладострастием делятся своими впечатлениями, потеряли право называться людьми. Это гиены, кровожадно раздирающие на куски свою добычу. К сожалению, мне знакомы такие существа, и среди них немало известных, пользующихся авторитетом особей. Да-да, особей. А кто они, если не таковые? Осмотритесь вокруг, поройтесь в дебрях вашей памяти. Наверняка вы найдёте там похожую историю. Кто они, те с кем произошло подобное горе, ваши друзья или враги? Уверяю вас, тут разницы гораздо меньше, чем может показаться на первый взгляд. Мать, она и есть мать. Матерей нельзя делить по расовым и национальным признакам. Слёзы матерей - они особые. Их состав прожигает эффективнее любых химических кислот. Кто осмелится бросить в лицо матери, потерявшей ребёнка: «Так тебе и надо»? При виде страданий матери, теряет актуальность всё, включая вражду. И всё же, некоторые отличия, так или иначе, имеются и заключаются они в том, что при виде страданий матери своего друга, брата, наше сердце испытывает боль, страшную, слезоточивую. Когда же слёзы в глазах матери неприятеля, тут к боли примешивается другое, во сто крат более мучительное чувство: сознание того, что в горе этой несчастной осиротевшей женщины повинны мы, наши отцы, наши братья, наши сыновья. Так не пришло ли время задуматься? Задуматься и… одуматься. Неужели Всевышний создал нас с той лишь целью, чтобы мы беспощадно резали и уничтожали друг друга? Может, пора отбросить ненужные идеи и вспомнить, что Земля – она одна, а время, выделенное нам на жизнь, и без того слишком мало и быстротечно? Может, всё же пора вспомнить? |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Нелли Григорян | нравится 0 Дата: 26:09:2014 |