Марек
|
Тихая теплая ночь. Окна отелей излучают мягкий уютный свет. Улица пуста. Я стою, прислонившись к обустроенной вдоль стены отеля Матиате высокой цветочной клумбе. Как тихо! Нет никого. Мир и покой. Медленно проехал полицейский патруль. Может быть, сегодня меня не станет... Жалеть не о чем! Я напомнила себе, как два года назад я пыталась отравиться и выжила. Потом была депрессия. От того, что не получилось. Тогда к чему теперь страхи за жизнь? Я ощупывала мысленно последние, возможно, минуты бытия. И так.... моя жизнь, возможно, закончится вот так. Тёплый тихая ночь. Морской воздух. Ароматы цветущих деревьев. Чего ж лучше? Более красивой финальной ночи и желать не надо. И я одна, и я свободна. К тому же ещё вспомнила перелёт, поломку одного из двигателей в самолёте. Я тогда допускала мысль, что он мог упасть, однако не боялась. Да. Всё идёт, как и должно быть. Вершу свою судьбу. Наконец-то справа, со стороны Гёнюка показалось такси, долмуш. Остановилось напротив Матиете. Я увидела, как вышел Марек и стал тыкать кнопки в телефоне, видно пытаясь послать мне смс. Меня не видел. Такси не отпускал. Я вышла из темноты. Приблизилась к долмушу. Он, Марек, медленно узнавал во мне меня. Днём я была на каблуках, и теперь казалось ему другой. Я вгляделась в его лицо — он казался заторможенным, и было понятно, от чего. Мы сели в долмуш. Он — рядом с водителем. Потом я спросила, почему не сел со мной, ответил — водитель бы обиделся. Уже знакомый ночной путь в Кемер. Дорога местами идёт через сосновый лес, то поднимается в гору, то опускается. Запах сосен. Вспомнился Олежечка и Барнаул, как ночами мы выезжали с какой-нибудь лесной дорожки. То же молчание и теперь. Я спросила: «Ты купил?» Ответил: «Да, купил». «Ты понял, про что я спрашиваю?» - «Да, понял». Вот мы в городе. Ночью в Кемере тихо, даром, что молодёжный курорт. Проходим мимо его магазина. Закрыто: почти нет шансов, что он сдержит обещание. Я остановилась. Ну что, куда мы идём? Давай погуляем немного! Марек, время — два часа. Когда гулять? Я скоро спать захочу! Я хочу погулять, подружить с тобой сначала. Он положил мне руку на плечо. Ты что-нибудь хочешь? - он потянул меня к продуктовому магазину, - Я хочу угостить тебя чем-нибудь! Угости меня шубой! В магазине дежурили два продавца-турка. Как и везде, мужчины. Что ты хочешь? Есть не хотелось, я попросила бутылку воды. Он купил ещё какие-то сладости. Вышли на улицу. Марек, где шуба? Шуба прячется, - Марек прищурил глаза, - слушай, что ты всё про шубу? Обидно даже, я тебе так совсем не нужен, да? Теперь понятно, что точно без шансов. Где прячется?... М-м-м-м!!!! - он посмотрел мне в глаза, стараясь наполнить свой взгляд страданиями. Ладно, реализуем программу минимум — остаться в живых. И ещё неуниженной и неоскорблённой. А если повезет, можно ещё и получить удовольствие. Настраиваемся на авантюризм в чистом виде. Безо всякой цели, безо всякой шубы. Марек, ты что курил? Он мотнул головой в знак несогласия с моим предположением. Ну скажи мне, я, может, тоже хочу попробовать. Он назвал траву, теперь я уже не помню, какую. Конечно, я не собиралась её курить, просто спросила для информации. Входим в его квартиру. Крохотный чистый коридор, кафель на полу, застеленный узкой полосатой дорожкой, напомнившей мне те, что были когда-то у моей бабушки, домотканые. Две крохотных комнатки: спальня и зал-кухня. Но как уютно! Сказал, что убирает в квартире сам, но уже месяца два «не убирался». А казалось, будто сбегал днём, всё вычистил или нанял кого-то. Порядок в квартире был мне приятен. Думаю, к моему визиту готовились. Он провёл меня в комнату. При ярком свете я рассмотрела его сонное пьяное лицо и подумала о том, как противен будет секс. Давай в душ и в койку! - я скомандовала мягким голосом, осознавая всё-таки свою незащищённость. Пошли вместе. В душе разделась, включила воду. Он разделся. Я считала, что была чистая, как стекло, после своего отеля, но шагнула под душ. По мне текла вода, я стояла, опустив руки, и вдруг сделалось тоскливо и скучно. Он мылся. По моему телу бежали водяные змеи. Я стояла недвижимо, голая, мокрая, ощущая, как по мне бегут струи воды, и видела, как он смотрит на меня. Если вспомню когда-нибудь, то заплачу. А теперь раз он на меня смотрит, плакать не буду. Такое состояние души, наверное, обычно бывает перед болезненным медицинским осмотром. Я подумала о том, что я эмоционально отупела. Никакого стыда. Разве что тоска. Он выключил воду, завернулся на уровне бёдер в чистое полотенце. Дал мне полотенце, и я тоже завернулась. Сели в зале напротив друг друга. Он — в кресло, я - на маленький диванчик. Посреди — низкий столик, на нём фрукты. Всё меленькое и миленькое, и комнатка и мебель, всё как-то по-турецки, словно нужно поджать ноги. Он взял из вазы инжир, откусил. Угощайся! Я увидела, как он посвежел и взбодрился. Внешне он симпатичный. Лицо приятное. И фигура хорошая. Если бы ещё не хрипел так тяжело гортанью! Это у него от опьянения травкой. Он включил телевизор. Шёл клип. Красивая турчанка пела под красивую быструю музыку. Её лицо и движущиеся плавно руки накладывались на сменяющийся фон пышной природы. Картинка в радужных красках. Словно смотришь сквозь «розовые очки». Марек стал подпевать, подтверждая мелодию мягкими движениями головы. Голос у него приятный. Даже красивый. И явно есть слух. Но как-то всё затягивается. Я должна помнить своё место. Я пришла не в гости. Быстрей бы уж всё закончилось. Сядь ко мне ближе, - я показала на другое кресло, рядом с диванчиком. Он пересел. Я наклонилась, смотрела глаза в глаза, прильнула щекой к его лицу. Зачем ему всё это надо? Он таких как я здесь сотню найдёт за одну ночь. И безо всякого обмана. Ну, я так не хочу! - он, наконец, заявил, - Мы должны поговорить сначала. Давай поговорим, посидим. Я посмотрела на противоположную стену. В рамке под стеклом - их революционный вождь, поверху — фотография самого Марека, видно, что давнишняя. В юности он вообще был красавцев, улыбка такая нежная. Марек, ты любишь Мустафу Кемаля? Да, очень. Очень?! Да! Заулыбался. Конечно, любил! Почему бы я его не любил? - искренне не понимал Марек. Вдруг разговор завязался и, не знаю как вышло, что я стала рассказывать про Олежечку. Наверно всё просто: это было у меня на душе. Он слушал внимательно. И на том моменте, когда я сказала, что Олежечка не поверил, что у меня восемь месяцев не было мужчины, засмеялся. Смех был неестественный и долгий, наркотик всё ещё играл в нём. Я обиделась. Чё ты ржёшь-то? Он затих и посмотрел серьёзно. Ну он тебе не поверил, что восемь месяцев у тебя никого не было, ну не веришь — не верь!.. Его проблемы... Я хотела, чтобы он понял, что мне это было важно. Ну я любила его!.. Марек вдруг встал, повернулся боком, направляясь к буфету, грустно сказал: Знаешь, я тоже … любил! - слово «любил» выговорил так значительно, как будто впервые в жизни делает такое признание. Взгляд был такой горестный и улыбка горестная. Он погремел стаканами, налил нам чего-то. Сел на место. Расскажи, - попросила я. Её звали Айше, она была одноклассница. Как он считал, все мальчишки в классе любили её. Так как она была самая красивая. А все девчонки его — так как он был, хоть и не красивый, но самый общительный и весёлый... Ты красивый, Марек! - поспорила я. Нет, с лицом я не красивый, но с характером был весёлый, я шутил всегда, в меня все девчонки влюблялись. Он любил её, Айше. У неё были офигенные пышные чёрные волосы. Фигура и лицо — всё как надо. Они дружили. После восьмого класса Марек пошёл работать, так как семье нужны были деньги. Айше продолжала учиться. Однажды он опоздал на свидание из-за того, что проспал днём после ночной смены. Он звонил — она не подходила к телефону. Трубку брала её мать и просила больше не звонить. Он пришёл к ней домой — и опять мать. Не впустила и сказала больше не приходить. Он скоро должен был пойти в армию. Так и ушёл, не попрощавшись с ней. В армии у него была какая-то любовница: «Пожилая» - как он её назвал, женщина лет за тридцать. Но это уже к любви не имело отношения. Я спросила, правда ли, что у турчанок один мужчина на всю жизнь. Он засмеялся и рассказал про эту «пожилую», которая завлекла его к себе домой чаю попить, пока мужа не было дома. А потом он стал к ней ходить регулярно. Вот что мне теперь известно о верности турчанок. Он сказал, что обычно их женщины говорят своим мужчинам, что они у них первые. Я улыбнулась. Да, я забыла сказать.... Он засмеялся. Кажется, я первая его поцеловала. Сейчас не помню. Раз мой ум не напрягался — значит нравилось. Мы пошли в спальню. Он достал из куртки упаковку и бросил на кровать. Пока все не закончатся, ты отсюда не выйдешь. Он улыбнулся. И я, кажется, тоже улыбалась. Теперь я хотела войти в спальню. Мы обнимали друг друга уже лёжа. Сколько тебе лет? - спросила я. Двадцать восемь. Правда?!! - поначалу, когда днём я с ним познакомилась в городе, он показался мне солидного возраста мужиком. А мне, знаешь сколько? Он прикасался губами к моим щекам. Посмотрел внимательно в глаза, приготовившись воспринять информацию. А мне тридцать три! Правда?! Ты старше меня??!! Я смеялась. Над его реакцией. Он стал добрым, нежным, свежим, весёлым, замечательным. Если описать это своими словами, то звучит, хоть и понятно, но пошла и грубо: «все было, как надо». После нужно было спасть до утра. Он засыпал, обнимая меня. Совсем рядом было окно, и занавеска колыхалась от лёгкого ветерка. Я боялась простыть (это был как раз тот «тонзилитный» период). Марек, - разбудила я его, - у тебя есть одеяло? Он достал ароматное одеяло, выглядевшее новым. Потом стал ворочаться в постели. Травка оставила последствия в виде головной боли и тошноты. Блин, зачем я курил эту гадость? Он встал. Давай, ты спи, а я пойду по улице гулять, голова болит. Я не усну! Я не могу спать одна в чужой квартире. Тогда давай я тебя провожу. Такой вариант меня больше всего устраивал: я не могу спать в чужой квартире ни с ним, ни без него. Мы вышли из квартиры. Я любовалась тем, как у них устроены лестничные площадки в многоквартирных домах: открытые, а не загороженные глухой стеной, как у нас. Резные перила чуть выше пояса. Вышел из квартиры — и сразу свежий воздух. И ясно, что никогда-никогда здесь не возможно такое как у нас... когда мороз ниже тридцати. И жизнь от этого здесь кажется безмятежной. Я шла впереди. Он спускался следом. Прикоснулся руками к моим волосам. Это у тебя свои такие волосы? Свои-свои, так и растут в-пятнышки: местами коричневые, местами рыжие. Я повернулась к нему и спросила, о чём уже спрашивала в спальне. Марек, я правда тебе понравилась? Правда-правда, он поцеловал меня. На улице он позвонил в такси. Я вспомнила про шубу. Подвела результат: я жива, этот вечер мне понравился, он мне понравился, я не о чём не жалею. Но ведь насчёт шубы-то он обманул. Я села в такси, он сунул водителю деньги и объяснил, куда меня везти. Зачем ты меня обманул, Марек? Слушай, не начинай, я тебе не обещал ничего. Мне захотелось заставить его жалеть, что он так поступил со мной. Я посмотрела на него грустно, стараясь выглядеть, как влюблённая девчонка. Зачем ты меня обманул? Я бы и так к тебе приехала. Не приехала бы я, конечно, соврала. Ты не думай плохо про меня! Я не жадный! Я завтра тебе шубу привезу! Стало противно. От всего. О него и от себя. Стало противно от этой темы, которая начиная с обеда, с того момента как я с ним познакомилась, терзала мою совесть. Искушала меня. Я отвернулась от него. Такси поехало. В дороге мелкий чернявый таксист поглядывал в мою сторону и улыбался так, словно думал: «Ой как мне всё про тебя, детка, понятно: куда и для чего ты ездила!». Его голова с хитрыми глазами, казалось, кивала в знак подтверждения его мыслей. А я сидела с таким лицом, как будто хотела ему сказать: «Да мне наплевать, что тебе всё понятно». … Через три дня я была в России, в холодной квартире. За окном октябрь, дождь. С любовником, единственным и нелюбимым, уже за эти три дня успела расстаться. Не выдержал сравнения с турками. Я сидела в холодной постели. Было грустно и скучно. Я набрала смс-ку Мареку. «Привет Марек. Я в России. Скучно. Даже обмануть некому». Там было ещё рано, самый разгар торговли в вечерние часы. Он, видимо, был занят. Мне надо было спать. Я отключила телефон. Наутро пришло три смс-ки: две — о том, что он звонил, и одна с его текстом: «я жду тебе». Потом поздравлял на Новый год и восьмое марта. Я ответила только на первое поздравление. Он прислал мне смс-ку в апреле, последнюю: «Не скучаешь совсем, киса моя?» Я не ответила. Вот думаю, как там «моя» шуба себя чувствует? Кто-нибудь её, конечно, уже носит: в России ли или ещё где-то. Скольких он «купил» на эту шубу или на другие? Я не ответила на его сообщение, т.к. во мне вспыхнула злоба, на то что он обманул меня. А теперь, когда пишу это, мне тоскливо и хочется вернуться в ту ночь. Почему-то кажется, что прошла целая вечность, а не один год, что я теперь другая. И нет в сегодняшней ночи ни авантюризма, ни романтики, ни энергии! ...Два часа. Буду спать. Закругляюсь. У Марека сейчас 10 часов вечера, разгар торговли. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Маргарита Ларионова | нравится 0 Дата: 25:01:2012 |