Поверьте, учебники истории в 1986 году были далеко не интересными, а поскольку мои ученики ничего не читали, я все время думала, как сделать так, чтобы им было интересно. И вот тогда-то я им предложила, почти шёпотом, заговорщически: «Пол-урока мы будем проходить тему, а пол– урока, если вы хорошо поработаете, я буду вам рассказывать интересные истории». Это предложение привело моих подопечных в полный восторг! Это была наша тайна, а тайны они хранить умели! «Могила!» – сказали они. И вот двадцать минут мы мусолили какую- нибудь буржуазную революцию, ещё что-то, ну а затем Пёс, который сидел на последней парте и, главное, у которого были ЧАСЫ, объявлял: «Ша! Двадцать минут прошло!» Это была команда. Не обращая на меня никакого внимания, они закрывали учебники, подпирали голову руками и были готовы слушать! Тишина была такая, что однажды завуч вошла в класс, и с порога: «Люба... Ой, извините, я думала, здесь никого нет».
Так вот. Я начинала рассказывать. Ирина Александровна, завуч, приносила мне журналы «Новый мир», в них печатали запрещённого тогда официально Стивена Кинга. Я читала запоем. И вот рассказываю главы романа «Мёртвая зона». Глаза их расширялись, они были напряжены и ловили каждое слово. Ребята были там, вместе с героем произведения... Звонок!
– А дальше?!!
– Дальше на следующем уроке ... ну, может быть, вечером... в спальне. Огорчение их было безгранично, но, видимо, душу грела мысль: «Скорей бы вечер!» В восемь часов вечера я приходила в спальню, где готовились ко сну мои пацаны. Они ходили все в одинаковых белых растянутых майках, подмышки которых были у многих на уровне талии, и чёрных семейных хэбэшных выцветших трусах. У самых маленьких из– за длинной майки, больше смахивающей на ночную рубашку, трусов не видно было вообще. Они суетились, расталкивая друг друга в узких проходах между железными кроватями, совершенно не стесняясь меня. Я же привычно собирала их носки, потому что иначе было бы невозможно о чём– то рассказывать, уходила в умывальную комнату, стирала их, возвращалась в спальню, развешивала каждому на спинку железной кровати. Поскольку размер носков, как и их состояние, у всех был примерно одинаковый, не было необходимости выяснять хозяина. Как только все успокаивались... минутное замешательство. Я хочу сесть на краешек чьей-то кровати, вдруг крик:
–Ты чё, Харя! Вчера она на твоей кровати сидела, сегодня на моей сидит! Эти слова звучали как приказ. Я послушно садилась туда, где мне было указано по их собственной очерёдности, и в полной тишине и темноте герои Стивена Кинга ходили по спальне, заставляя трепетать от страха этих «взрослых» детей....
|