Федор Иванович Тимохин
Кому-то, быть может, это покажется смешным и даже курьезным. Надо же: мебельных дел мастер, и вдруг стихи пишет. Каждый, кто такое впервые слышит, обязательно подумает поначалу: «Да он, видимо, решил, что слова в рифмы складывать – то же самое, что и стулья из лозы плесть: бери, да нанизывай одно на другое…. Наверняка цена результатам таких занятий в сравнении с настоящей поэзией, что стоимость плетеного кресла против гарнитура из красного дерева». Да я и не спорю особо. На лавры великих поэтов наших не посягаю, так, кроплю себе в тетрадку…. Для себя больше, а если кому понравится, то и мне на душе светло.
Для человека что ведь важно?
Неужто лавров, денег тлен?
Иль взором бронзовым вальяжно,
Смотреть на вихри перемен?
Пути людей на свете разные,
И каждый выбирает свой.
И кто-то фантики бумажные
Надежно копит за душой.
По мне же лучше,
Пусть и в бедности,
Зато, ни разу не кривя душой,
Внимать стихов волшебной прелести
И жить в гармонии с собой….
Отец мой, Иван Федорович, вместе с умением одушевлять дерево, передал мне в наследство ясное представление о мире, и о том, как в нем должен жить человек. Да, да! Общепринято считать, что мир современный запутан и противоречив. Что Добро и Зло порой совершенно неотличимы. Что жизнь человека похожа на запутанный лабиринт со множеством поворотов и тупиков…. Но ведь есть одно, главное правило: живи так, как подсказывает тебе совесть. И никогда не иди с ней на компромиссы! Это трудно порой, но обязательно окупится сторицей….
К чему я о совести, Добре и Зле в рассказе о собственных поэтических упражнениях? К тому, что эти понятия, по крайней мере, в моем понимании, находятся в непосредственной взаимной связи. Стихи мои, сколько бы ни были они несовершенны, это голос моей души. Голос, не защищенный житейским опытом и шелухой словесных уверток. И, если вдруг однажды я пойму, что этот голос больше не слышен, что слова перестали сплетаться в рифмы, это будет сигналом: «остановись, прислушайся к себе, задумайся: в чем ты поступил не так?»
Поэзия давно стала для меня духовной потребностью. И это нисколько не противоречит моей профессии. Ведь приземленное, казалось бы, занятие - создавать мебель, можно превратить в создание Красоты. А Красота – она таковой остается всегда, будь она выражена в словах или дереве. Стихи и лозы – две стороны моего естества. Когда я пишу стихи - я создаю мебель для человеческой души. Когда я делаю мебель - я пишу стихи для человеческого тела….