…Опять не почистила тормоза. Вечно вспоминаешь об этом только на большой скорости – а это всегда некстати.
Верхом на велосипеде, обманывая светофоры и подрезая пешеходов, я летела в ЗАГС, на встречу с мужем. Требование развода исходило от него, хотя инициатива расставания принадлежала мне. Это следовало сделать много раньше, но решимость пришла только теперь, когда невыносимость вместе, как цунами, перехлестнула такую же размером невозможность врозь. Встреча была вторичной. В первый раз я прождала его полчаса с лишком, а он не явился вовсе, сославшись на невнятную договорённость. Был страшный скандал, скреплённый моим твёрдым намерением не давать развода, если к моему времени проявляют такое небрежение. В тайне я надеялась, что тем и кончится, но не тут-то было. Требования становились настоятельнее и жестче по форме, и я сочла ниже достоинства продолжать упорствовать. И вот теперь, как мне было доложено по телефону, не менее получаса он ожидал меня на месте. Я прискакала раньше обещанного, а потому не торопилась предстать растрепой пред очи бывшего моим мужчины. Я позволила себе причесаться перед зеркалом, вернуть дамское выражение костюму - после экстремальной «велодоставки», наконец, даже пройтись помадой по обветренным губам, что явно превышало мою предусмотрительность. И, точно сошед с подножки кареты, степенно шагала ему навстречу.
- Добрый вечер! Надеюсь, я не опоздала? – Выдержанное приветствие прозвучало коридорно-гулко.
Мы сидели друг против друга перед столом инспектора – в полнейшей тишине, точно не были знакомы и встретились здесь случайно. Он избегал моего взгляда. Я же напротив разглядывала его в упор с бестактностью бывшего собственника – регистрируя отвратительные перемены его новой жизни, но, не упустив, тем не менее, подметить, что и эти брючки - в крупный вельветовый рубчик - были подшиты когда-то моей рукой….
Молчание стоило мне крови. Пока инспектор беспристрастно вводила в компьютер наши имена, мне не терпелось во что бы то ни стало уронить взятый королевский тон и бряцнуть чем-нибудь хлёстким ему прямо по лбу… Ненароком спросить, например, отчего же он не притащил с собою своих сучек, хотя бы одну из них, например, Пэмми, - так величали старую таксу его новой пассии. …И вот давно хотелось узнать о новенькой сверкающей кастрюльке, поселившейся в нашей коммунальной кухне, - достало ли ему на покупку собственных сбережений или же применён был принцип складчины, столь знакомый мне в последние годы семейной жизни. Ещё подмывало выяснить, если он продолжает пользоваться моим тазиком для белья, веником и прочей дребеденью, включая спички и соль, почему же припрятал свой велосипедный насос, испокон веку хранившийся в прихожей на полке, это, наконец, возмутительно!
Но постаревшее безучастное лицо мужа не давало ни малейшего предлога нарушить торжественно-зловещее молчание.
- Вам выпадает первый рабочий день после каникул, но это пятница, 13-е. Если вы суеверны, то…
- Что Вы, что Вы!.. Пятница 13-е – это наш день, нам подходит. – Преувеличенно бодро прозвучал мой голос.
Я долго не могла поймать рукав шубки, но волновалась напрасно – он дожидался на улице, у парадной. И вот, спустя месяцы холодной войны, ревности, истерии, угроз, юридических консультаций, раздела вилок и квадратных сантиметров кухонного стола, мы шли рядом, рука об руку, он нёс мою сумку, я же вела велосипед под уздцы, потому что не могла отказаться от роскоши говорить, говорить… точно разговор наш был прерван невольно – и теперь можно было снова, опережая друг друга, выхватывать изо рта и завершать самому слово, зная, что этому не будет конца, что ещё немного – и мы проснёмся, и кончится этот кошмарный сон, снег будет сыпать и сыпать, а мы будем идти, идти…
Но, едва мы поравнялись с ближайшим метро, он протянул мне сумку:
- Прости, мне сюда.
И теперь, наконец, я была кругом победоносно права, свободна, могла чистить и промасливать свои тормоза, седлать железного коня и ехать куда угодно!
А я всё стояла, стояла…
13.01.13
|