|
ленивый троллейбус протянул к Тверской. Дворник в оранжевом жилете хаотично перемещался по бульвару, будто бы не справляясь с разбушевавшейся метлой: в погоне за очередным окурком она коснулась туфли Владимира, который отчего-то решил, что дворник захотел подмести, а затем и выбросить в мусорный бак его, Владимира Карапланова. А туфли-то, туфли новые! Очевидно, что ради них дворник и позарился на целого Владимира. Смахнув пыль с пострадавшей туфли, сплюнув и пригрозив кулачищем метле с дворником, Карапланов ускорился. От мысли, что оранжевому жилету не удалось подмести Владимира, внутри его стало очень бодро, так что, дойдя до пересечения Страстного бульвара и Петровки, Владимир Карапланов решил немедленно подстричься, может быть даже и побриться. Но сначала нужно перейти Петровку, светофоров много, надо быть внимательным. Сосредоточившись, Карапланов дождался зелёного светофора, дорога-дорога, проезжая часть. Надо быть внимательным. Даже зелёный сигнал светофора не гарантирует безопасности. Посмотреть налево, потом направо и не отвелкаться, а идти, идти… Обогнув строение с многочисленными заведениями, Карапланов остановился посреди Петровского бульвара. Парикмахерские ещё закрыты, конечно же, это ясно. Когда что-то срочно необходимо, оно должно быть недоступно. Ну что ж, тогда можно отдохнуть, да хотя бы и здесь, на бульваре. На ближайшей скамье спал бомж, Владимир рассматривал его опухшие ступни мясного цвета, с огромными мизинцами, подумывая занять для отдыха соседнюю скамью. Большая ворона, сидящая на ветке с только-только вылупившимися листьями, вспоминала давешний сон и мечтала о большом гарбургере, коряво каркая. Хрустнуло пластиком из переполненной урны, следом вынырнула, метнув взгляд в ворону, проворная крыса, хвост её задел нос спящего бомжа, тот причмокнул, да пошевелил мизинцами ног. Откуда-то приплыли и зависли в небе облака-кучи. Шумно проехала поливальная машина, оставляя за собой никому не нужную сырость… А Владимир Карапланов так и стоял до обеда, выдавливая собою дырку в бульваре, раздумывая о жизни и своей в ней счастливой судьбе, поглаживая лысину и наслаждаясь новизной недоставшихся дворнику прекрасных новых туфель. |
