Заключён в своих мыслях, молчит в тишине,
Сердце - каменный лёд не бьётся оно.
Сновидения вихрем кружат в голове.
Ему больно - упрямо молчит всё равно...
Он когда-то хотел и дружить, и любить,
Но отвержен толпой был безликих людей...
И обиду свою так не смог позабыть,
Лишь жалел обездоленных, вдов и детей.
Он сокрылся в себе, ненавидя народ,
Заковал в цепи боли и сердце своё...
Он, ведь, всё понимал, говоря:" Я урод,
Не на этой планете есть место моё.
Здесь чужие все люди, пустые глаза,
Не поймут философию жизни мою.
И чем ждать, когда смерти придёт стрекоза,
Я придмаю добрую сказку свою".
К неизвестности тянет загадки магнит,
А ранение в сердце, окисляясь, шипит.
Что мне жизнь, что мне люди, их глупый закон...
Вот бы был он полезным, как свежий озон!
"Ты должен, обязан, все делают так!",
Да пусть отравиться ртутью тот самый дурак,
Кто, возомнив себя Богом, глаголит закон,
Будто всё про всех знает, будто всех мудрей он!
И кто же может видоизменить
Молчанье мрачное суровых валунов,
Путь бабочки далёкий разом прекратить,
И изменить заряды электронов?
Не сыпь на рану мне мирабилит,
Известен также он, как глауберова соль,
Ранение в сердце серной кислоты и так болит,
А ты насмешками, сарказмом только добавдяешь боль...
Уж лучше углекислым газом отравлюсь,
Чем голову склоню в повиновении!
Будто титан, другим не покорюсь,
Ища спасения в металлах вдохновении...
Я знаю, доиграюсь, буду плавать в фармолине,
Ни водород, ни кальций с йодом не спасут...
И миллионы разноцветных линий
На странный путь философа меня введут.
И разорвавши душу странную в клочки,
Сошью из них фантазий новых мирриады.
Ведь существует аллотропия души,
Как есть, была и будет грань меж райской пущею и адом.
|