Бомжья помощь. Антикризисная быль
|
Они встретили друг друга страшно не вовремя и еще более не вовремя начали семейную жизнь. По крайней мере, с материальной точки зрения. Его нервную спину обтягивал рваный свитер с ощетинившейся мохеровой щерстью, на ногах чавкали протекающие кооперативные ботинки. На ней небесно голубели новейшие джинсы, но на них ушла вся зарплата, и есть было уже не на что. Это были 90-е годы, когда денег, полученных за месяц трудов, хватало разве что на неделю, а потом – что Бог пошлет. Бог посылал, когда рассчитывать было ну совершенно не на что – с самых нежданных сторон, порой через случайных встречных. Жить им было не только не на что, но и негде. Мосты, соединявшие их с богатым прошлым, были сожжены вместе с жалкими квадратными метрами, на которые они не могли претендовать. У нее имелся угол в комнате с родителями в коммуналке, у него – тесная двушка с бывшей женой и сыном. Неизвестно, что было бы, не встреть они друг друга именно сейчас. Наверное, имели бы свой минимум комфорта – кровать в углу, кусок хлеба с тонким слоем масла по талонам и тоской по несбывшейся любви. И вот она сбылась, когда он стремительно падал в бездонный колодец запойного забытья, все уменьшаясь и уменьшаясь, а она готова была покинуть этот мир или хотя бы эту страну, где, как и он, страдала от своей нереализованности. Как выжить любви в полной пустоте – ни кола, ни двора, ни гроша в кармане, ни крошки хлеба? Мысль даже отказывалась работать на эту тему, настолько нереальным представлялось сдвинуть целую гору проблем. И просто думать, любя, почти невозможно – неуместно счастливая, глупая улыбка парализует ум. Но, как известно, дуракам-то и везет. Не прошло и полгода, как они, не веря собственному счастью, пройдя в дырявых ботинках сквозь черное море ледяных луж, из ноябрьских беспросветных сумерек вошли в теплое светлое гнездышко уютной двушки, где их хлебосольно приняла старенькая хозяйка, мать его сотрудницы. Взяли за комнату с них, по знакомству, символическую плату. Вскоре им обломился неожиданный грант – точнее, ему, а она осталась без работы, но зато готовила завтраки, обеды и ужины по книге «Кухня народов мира» и собирала ему с собой коробочки с аккуратными крошечными бутербродами. Они обзавелись утюгом и гладильной доской, роскошным махровым полотенцем и комплектом разноцветного белья, джинсовыми костюмами и крепкими ботинками с прошивкой по краю. И ели, что и сколько хотели. А главное, Он смог возобновить выпуск научных журналов по биологии, которые раньше печатались в издательстве, но оно рухнуло, оставив его без спонсора, и сделав его подругу безработной. Но однажды у них резко закончились деньги – нахлынула новая волна инфляции, которая поглотила всю их еду. Сначала они разводили бульонные кубики и доедали макароны с остатками кетчупа, затем пошли в ход корочки хлеба с подзасохшими дольками чеснока, после – перья зеленого лука, выращенного на подоконнике, потом – чай с забытым в хозяйском холодильнике вареньем. Когда все это закончилось, есть и пить было совсем нечего. В мусорном ведре еще шуршали полиэтиленовые обертки от спагетти и бодро выглядывала пластиковая бутылка пожарного цвета, а в желудке было пусто, как в кошельке. Занимать было не у кого, все находились разве что в чуть-чуть менее тяжелом положении. Он просил у сотрудников только на проезд в метро, чтобы добраться до биофака университета, где пока все никак не освобождалась полная ставка. Вынужденно оставаясь дома, Она шла гулять. Начиналась весна, светило солнце, пробивалась свежая травка, на озере пахло новой жизнью. Эти запахи, энергия растений и свет немного подпитывали, поддерживали силы, хотя с каждым днем ее тело становилось легче и слегка покачивалось даже на слабом ветерке. Жить было все-таки хорошо – как плыть с попутным ветром, хотя и тревожно. Отвлечься от голода и мыслей о завтрашнем дне немного помогла библиотека – и пока она самозабвенно читала, обложившись книгами, он пришел домой с неожиданно полным пакетом продуктов. Но занятых денег и еды хватило не надолго. Потом опять начался голод. В выходные они вышли на близлежащее озеро гулять. По берегам расположился народ, который разжигал костры и жарил на огне скворчащие сардельки – как говорили, наполовину сделанные из туалетной бумаги. Оба до того отвыкли от еды, что смотрели на чужие пиры спокойно и отстраненно. Они ушли подальше от пульсирующих магнитофонов, распахнутых машин и дымящих костров. Он достал полевой бинокль и осмотрел озеро. Затем передал бинокль ей. В круглом окошечке окуляра плавала утка. Точнее, не утка. «Лысуха», - объяснил он. Эта птица ближе к журавлям. И гнездо у нее явно не пустое – внутри, похоже, белеет. Они закатала шорты повыше и осторожно отправилась на разведку, а к берегу возвращалась походкой победителя, крепко, но бережно зажав в кулаке добычу – полужуравлиное яйцо. Второе Он велел оставить в гнезде. Они сварили его и, разрезав пополам, посыпали мелко порубленной снытью. Ничего вкуснее им в жизни не приходилось есть. Вскоре Ей предложили работу, но чтобы приехать на собеседование, опять-таки нужны были какие-никакие деньги. Они выгребли из карманов всю имевшуюся мелочь. По дороге даже сдали пару обнаруженных у ларька бутылок. Но, похоже, на двоих все-таки не хватало. В метро они считали и пересчитывали монеты, начиная заводиться и забыв, что обсуждают свою «недостачу», пожалуй, чересчур громко. Вдруг в их сложенные ковшиками ладони с горстями мелочи сунулась мятая пятирублевая бумажка. Ничего не понимая, они огляделись по сторонам. Рядом прохромал, что-то ворча, кто-то обтрепанный, хотя и в кожаной куртке, похожий то ли на разорившегося кооператора, то ли на начинающего бомжа… Вот, значит, кто поделился с ними своим «богатством». Он был не последний в их жизни Бомж с большой буквы. Слава ему, слава! Возвращаясь 10 лет спустя в их уютную квартиру рядом с университетом – как Ему давно мечталось – она, как само собой разумеющееся, сунула бумажку в руку скорчившегося у метро, закоченевшего на студеном весеннем ветру нищего. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Светлана Бардина | нравится 0 Дата: 03:07:2013 |