Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Моя Одесса

Каштаны приветливо качали кронами над моей головой, навевая воспоминания, и ощущение тихой грусти. Я шел по тенистой Пушкинской улице и вспоминал, и воспоминания сыпались, как созревшие плоды каштанов на булыжную мостовую.
Как давно я не был в Одессе. Мне бы сейчас оглянуться вокруг,и удивиться происшедшим изменениям, а я весь в мыслях о прошлом, тихо брел среди каштанов и отчего –то печалился. Может,мне жаль этих мгновений жизни,исчезающих так быстро с каждым моим шагом?
А прошлое - оно словно рядом, как тот на углу автомат с газированной водой.И я тот далекий, вдруг стал себе близок, будто на расстоянии вытянутой руки.Потянись и дотронешься до себя. И я смотрю на себя со стороны и с трудом узнаю – Я ли это?И вот я тянусь, словно хочу утолить свою жажду газированной водой прошлого.И газ щекочет и бьет мне в нос и выбивает слезы,и я в прошлом.
В комнате спортивной гостиницы при стадионе «Динамо», где меня тогда временно поселили, появился худощавый,с умным,пытливым взглядом черных глаз- черкес.
Он был студентом филологического факультета Нальчикского института, и его появление в Одессе оказалось не случайным. Он любитель словесности очень быстро терял зрение, то ли от чрезмерногочтения, то ли по самой своей природе.И одна надежда была на профессора офтальмолога Филатова, чья клиника была неподалеку.
И вот мы,двое полуголодных, но счастливых от своей, наверно, молодости,сидя в номере около тумбочки, с порезанной на ней любительской колбасой, и уплетаяее за обе щеки,увлеченно разговариваем.
Конечно,я в свои 17 лет,был малограмотным юнцом в сравнении с образованным студентом второго курса. Но за разговором, разница в возрасте,да и в знаниях, как-то незаметно стерлась, или может студент, так корректно вел разговор, и выстраивал отношения, что я не чувствовал его ни старшинства, ни превосходства над собой.
В общем, начав разговор о жизни, о семье, мы незаметно перешли к поэзии.
- Ах, Одесса-кладезь талантов- восхищенно проговорил он- В. Инбер,
В. Катаев, И. Ильф и Е. Петров, С. Кирсанов, Ю. Олеша и еще столько знаменитостей здесь родилось.
Я засмущался. Многие имена мне были неизвестны.
Студент,увидев, с каким интересом я его слушаю, воскликнул – А ты читал Эдуарда Багрицкого? Послушай, какой он мир создает в стихах -солнечный, веселый.Это мог написать только одессит:

И пред ним- зеленый снизу,
Голубой и синий сверху-
Мир встает огромной птицей,
Свищет, щелкает, звенит.

-Какое жизнелюбие.Запомни –это его «Птицелов». Глазами обязательно почитай.
- А ты наверно много стихов знаешь-восторженно спросил я студента.
-Пусть я плохо вижу -ответил он с сожалением - Но зато памятьу меня отменная.
И я смущенно попросил –А Лермонтова можешь почитать.
И студент, встав со стула и отойдя от тумбочки с колбасой, явно не настраивающей на лирический лади, глядя задумчиво в окно, начал читать:

Наедине с тобою, брат,
Хотел бы я побыть:
На свете мало, говорят,
Мне остается жить!
Поедешь скоро ты домой:
Смотри ж…да что? Моей судьбой,
Сказать по правде, очень
Никто не озабочен.

Меня проняла оторопь, будто это обо мне, ведь я уехал из дому и оказался никому не нужен.
А студент, понизив голос,словно выдохнул:

Не спросит… всё равно
Ты расскажи всю правду ей,
Пустого сердца не жалей;
Пускай она поплачет…
Ей ничего не значит!

За окном,было тихо.Сгустилась южная,скорая на сумерки ночь, всё вокруг погружая в густую,как патока темень.
И я вспомнил тоже строки из Лермонтова и дрожащим голосом прочитал:

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Темный дуб склонялся и шумел.

Студент удивился –Ты тоже интересуешься Лермонтовым?
- Не знаю, как и сказать. Просто,была у нас дома книга его стихов,такой интересный подарочный вариант,с закладкой из плетеной тесьмы, да еще иллюстрированная его же рисунками. Любил я иногда с ней посидеть в уединении, пока ее отец не пропил.
Сумерки уже легли плотно по углам в комнате, но света мы не зажигали.
Мы немного помолчали.
-А Пушкина ты читал- тихо спросил меня студент.
- В школе проходили.Но я,наверно, Пушкина почти не знаю. Он нам как что-то непререкаемое,данное сверху преподносился. Классик и всё. Гладкий, без сучка и задоринки.
-Так тогда слушай, и сучки у него были и задоринки, а этот стих,вероятнее всего, знал Лермонтов:

Мое беспечное незнанье
Лукавый демон возмутил,
И он моё существованье
Ссвоим навек соединил.
Я стал взирать его глазами,
Мне жизни дался бедный клад,
С его неясными словами
Моя душа звучала в лад.
Взглянул на мир я взором ясным
И изумился в тишине;
Ужели он казался мне
Столь величавым и прекрасным?

Эти стихи говорят, появились после ссоры Пушкина Александром Раевским, здесь в Одессе.Пушкин пережил всё здесь и любовь, и коварство иных друзей.
-Пойдем-вдруг он потянул меня за руку.
-Куда ты меня тянешь- удивился я его настойчивости.
-Сейчас увидишь. Я когда приехал, обошел все вокруг и нашел одно замечательное место.
Стадион «Динамо» стоял на высоком берегу, возвышаясь над мерцающим вдали разноцветными огоньками морем, и лучшего места для обзора трудно было найти.
Мы дошли до самого края высокого берега. Цикады заполнили воздух пением, несущимся из терпких дурманящих запахом трав, сэтого пологого склона, сбегающего к самому морю. Мы взглянулис высоты птичьего полета на огоньки стоящих на рейде кораблейи обмерли.Гирлянды огней тянулись вереницей вдоль пляжей «Отрадного» и «Лонжерона».
Какая красота! Дух захватывало, душа просила полета. И вдруг раздался голос студента:

Моей души,предел желанный!
Как часто по брегам твоим
Бродил я тихий и туманный
Заветным умыслом томим!
Как я любил твои отзывы,
Глухие звуки, бездны глас
И тишину в вечерний час,
И своенравные порывы!

- А знаешь для Пушкина, Одесса была благотворным местом. Здесь и первые главы «Евгения Онегина» написаны, где говорят,что предположительно, прототипом Онегина, был никто иной, как Александр Раевский.Написаны здесь и «Бахчисарайский фонтан», и «Цыгане».Ну чем не Болдинская осень. А представь себе, что Пушкин может быть тоже здесь стоял - на самом этом месте!Его всегда привлекала необъятная ширь,и эта морская даль его, наверняка,влекла, своим непостижимым простором.
И студент рассказал, как Пушкин на три дня пропал, и никто не мог найти его в городе. Оказывается он эти дни жил на корабле среди матросов и даже преданного друга там нашел-мавра, который был, настоящим ему другом, и не чета великосветским неискренним друзьям.
И мне показалось,что Пушкини, правда, где-то рядом с нами стоити легкий ветерок касаетсяего темных кудрей,как касается,овевая нас сейчас. И это воодушевляло.
И студент с горящим пушкинским взором,и так,словно –это он и есть сам Пушкин,с высокого берега, бросал в темный морской простор слова:

Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.

……………………………………..
Не удалось навек оставить
Мне скучный, неподвижный брег,
Тебя восторгами поздравить
И по хребтам твоим направить
Мой поэтической побег!

Ты ждал,ты звал…я был окован;
Вотще рвалась душа моя:
Могучей страстью очарован,
У берегов остался я….
………………………………………………
В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.

А утром студента положили в Филатовскую больницу.
И теперь через столько лет я медленно брел по Пушкинскойулице среди шумящих над головой каштанов. И повторял:

Ты ждал, ты звал… я был окован;
Вотще рвалась душа моя:
Могучей страстью очарован,
У берегов остался я…

А каштаны всё шептались меж собой, храня какие-то свои одесские тайны.
Вдруг ссоседнего одесского двора, гулко как из колодца, донеслось, напомнив старые добрые времена - Маша! Ты шо, плохо видишь правым глазом –я заглянул под арку, свесившись с обшарпанногобалкона,кричал старый сгорбленный еврей своей соседке-Ша! Не делай такую морду. Где вы Маша льетепомои-дырка слева- я усмехнулся.
Всё было, было, и словно снова привычно длилось, не останавливаясь, и не прерываясь во времени. Казалось, мир ходит по давно определенному кругу. Я вздохнул и оглянулся. Протарахтела бричка старьевщика,кричащего - Свистульки, хлопушки, петушки-барахловыноси.
Вслед ей просигналила запыленная «Победа»,а где-то вдали просвистал сигнал отходящего теплохода, напомнив песню Утесова – Теплоход уходит в море, теплоход! Это было, было…
И вдруг прямо передо мной упал каштан, раскололся и поскакал впереди меня по булыжной мостовой.
И пойду я за ним по городу, поищу своих знакомых и друзей. Они еще живы и любимы.

Я иду мимо дома № 13, мимо музея, где потом без меня уже появится памятник Пушкину.
И голуби, впоследствии облюбовавшие цилиндр достопочтенного Пушкина еще не народились.

А друзья мои и знакомые,увидевшие этот новый памятник Пушкину и тех голубей дай бог будут живы и любимы. И сумеют еще над своей судьбой и над собой, как это могут только одесситы, пошутить и посмеяться.

И никто еще не знал, ни я, ни мои друзья, что одесситов будут жечь у себя же дома,как фашисты сжигали людей в печах концлагерей. И что вольный город перестанет быть свободным.
И пойду я по омраченной памяти,искать своих пропавших знакомых и друзей.
А живы ли они?

Где ты Алечка? Дарившая мне такие нежные улыбки.Жива ли?

А дядя Изя, что стриг в «перукарне», напротив железнодорожного вокзала, такого красивого вокзала, какого больше нет в мире. А как стриг! Только ежик волос оставался –Голова, чтоб в лето дышала-говорил он. Где ты дядя Изя?Ты бы наверно, держась за сердце,сказал- Ой, такое горе паморочить, такое горе, что я стал мертвее мертвых.

А сапожник,грек Феофан, вернее как звали его соседи Фофан. По-простому Фофа,пришпандоливающий намертво каблуки к моим стоптанным туфлям, зная, что этот тощий пацан, не скорокупит себе новые туфли. А сапожник говорят в Одессе- это либо гений, либо бездарь. Жив ли ты сын далекой Эллады, и «гений»вольной Одессы?

А Петя, вернее Пьер, как он себя величал, гордясь толикой текущей в нем французской крови, доставшейся(и он наверно в это верил), чуть ли не от Дюка де Ришелье. Жив ли ты Пьер?

А наш тренер по самбо, армянин Робик. Как мы его уважали и любили. Он был нам, его воспитанникам, и как отец, и как брат, и как друг. Где он?

А Илона-одесская румыночка.О! какие глаза, каков изгиб стана.Такую женщину только любить можно. Жива ли?

А Коля –морячок.Коренной одессит, больше чем друг, бывший мне как брат. Я б за него жизнь отдал. Где он?

А Лешка- русак. Резкий парнишка, но в разведку б я с ним пошел. Жив ли?

А Валери, стройная, изображающая из себя итальяночку. Как она смеялась на корме моего «ялика» в Лузановке, брызгая в лицо мне черноморской водицей. Белозубая где ты?

Наверно и от Пушкина там скоро и следа не останется. Темнокожего москаля, скоро видать скинут с пьедестала, и слышится вновь мне голос черкеса из юности:

Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Только по-другому слышится:

Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда освободительного счастья,
Вкраинавспрянет ото сна,
И на обломках фашистовластья
Напишут павших имена!

И перед глазами горящий Дом профсоюзов. И жертвы, жертвы, жертвы! И потом добивание оставшихся в живых физическое, и моральное.
И кто скажет - живы ли мои знакомые и друзья?

А душа болит не только за них, но и за многих невинно погибших, и за беременную женщину, задушенную под смешок палачей, и за незнакомого мне молодого парня, одессита Славика.

Консилиум состоялся. После чего из Одесского военного госпиталя Вячеслава выписали...

Диагноз консилиума, прошедшего в пятницу, 16 мая 2014 года:
«Ингаляционное отравление неизвестным газом; термический ожог дыхательных путей; двусторонняя пневмония; токсическая энцефалопатия прогрессирующего течения; отек головного мозга».

(применялся “белый фосфор”, который использовался военными США в Ираке, Афганистане: у погибших от его воздействия – обгоревшая кожа нехарактерного цвета, нетронутая одежда).

Сразу после консилиума врачи заявили, что «они сделали все, что могли». А неофициально, «по секрету» сообщили родственникам, что из Киева поступило негласное указание: всех участников событий 2 мая на Куликовом поле из городских больниц – выписывать.

«Славик испытывает постоянный страх, хотя он не понимает, что с ним произошло. У него провалы в памяти, он каждые пять минут спрашивает какое число, и почему его месяц никто не навещал. Повторяет все время: “Батюшке мачете руки отрубили с крестом...ужас... ужас...”

А люди, с которыми Вячеслав находился в сожженном Доме профсоюзов, и выжили, исчезают...

И взывают тексты плакатов рядом с цветами, венками и поминальными свечами перед Домом профсоюзов:

«Мировое сообщество! Услышьте нас! Украина строит демократическое государство на крови собственного народа! Или вы глухи, слепы и немы? Одесса, кровавый май 2014 г.»

Совет безопасности Организации Объединенных Наций отказался дать добро на проведение под эгидой ООН расследования трагических событий в Одессе 2 мая.

«Эй вы, власть имущие – “демократы”, обнародуйте правду о количестве погибших и ответьте, почему не задержаны исполнители этого кровавого месива».

Что же там внутри собираются расследовать?!Своими глазами очевидец видел, как в половине седьмого утра 3 мая мощная уборочная техника и дворники под прикрытием милиции в самом прямом смысле заметали следы преступления - очищали Куликово поле от остатков палаточного городка, сожженного накануне вечером.

И снова читаешь и такое отчаяние, и боль сквозит в словах с плакатов:

«Боитесь правды, она шокирует народ, боитесь за свою шкуру, бизнес и кресло, а может, по вашим “демократическим понятиям”, эти преступники для вас герои? Опомнитесь и посмотрите в глаза обезумевших матерей, потерявших своих детей».

Человек, находившийся в секундах от смерти, на днях рассказал журналистам, как фашиствующие молодчики сдирали с трупов футболки и напяливали их на себя... и убивали, убивали…

«Одессит, не будь равнодушен, проходя мимо этого места, склони свою голову, твои дети и внуки ПОМНИТЕ, что здесь, в мирное время, в мирном городе на Украине – Одессе были заживо сожжены, замучены, изувечены сотни твоих земляков всего лишь за то, что они имели другое мнение и преданно любили свой город-герой Одессу. Они не предали его. Вечная им память!»

На днях в Одессе осквернили могилу одного из погибших 2 мая в Доме профсоюзов: сожгли венки, повредили надгробный крест и оставили записку: «Спокийно спати будешь у Рассее»

И большие сомнения также вызывают данные расследования трагедии «черной пятницы». В них, о том, что озверевшие экстремисты и неонацисты сжигали живьем мирных граждан Украины, добивали раненых и расстреливали людей в окнах Дома профсоюзов, не сказано ни слова. Нет информации ни о преступном бездействии правоохранителей, ни о последующих задержаниях сторонников федерализации.

А Славику,по сути выброшенному из госпиталя всё хуже и хуже.А каково его матери?Когда-то он маленький, беспомощный бежал к ней, протягивая свои ручонки и ища так материнской защиты. И теперь он протягивает к ней руки, к родной матери, но она бессильна. Она дажене смогла прикрыть его от происшедшего зверства,и уже не сможет прикрыть от неминуемых,ужасных последствий. Вся невыносимая,неутихающая боль засела в нем глубоко внутри, и раздирает его, сжигает, и ноет, как большая незаживающая рана.

О! это глумление надлюдским достоинством,отдается болью не только в сердце у каждого одессита, но и во всех сердцах честных людях.Это война против собственного народа.Это боль и горе народов украинского, и русского.

Веселый жизнерадостный южный город деморализован и пребывает в полном смятении. После 2 мая 2014 года одесситы перестали шутить, хохмить и смеяться...
Не до шуток. И никуда не деться от этой горькой памяти.

Ой, такое горе паморочить, такое горе, что стало на душе мертвее мертвых.

И никуда не деться от этой горькой памяти.
Но пока память жива, войны не кончаются…

И иду я мысленно по Пушкинской улице и останавливаюсь, будто вместе с друзьями, и знакомыми, и с незнакомым мне Славиком, и с черкесом с горящими глазами,со мной приехавшим,у нового памятника Пушкину и слышу, и слушаю, как поседевший филолог из Нальчика страстночитает:

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.

И хочется, да простить меня пушкинский гений, переиначить последние строки:
И милость к павшим призывал.
Категория: Рассказы Автор: Анатолий Токарев нравится 0   Дата: 04:06:2014


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru