Двери, которые есть
|
Его звали Дмитрий... Обычное имя, обычная фамилия, даже отчество - самое обычное... Родители - обычные люди, наверное настолько, насколько вообще можно говорить об "обычности". Конечно, каждый человек в чем-то необычный... Вот, например - отец, если присмотреться - незаурядная личность - за свои 60 лет успел проработать директором бог весть скольких компаний, предприятий, трестов или как там оно все называлось в Советские времена... Советские времена... Эвон куда потянуло... О чем это он? Ах да, про необычность. Ситуацию, в которой что-то надо делать - делать прямо сейчас, никак нельзя назвать обычной. Шесть пар глаз смотрят на него, испуганные, полные адреналинового блеска - шесть пар глаз людей которые из-за него умрут. И еще здорово болит ушибленный кулак. Да к черту кулак! Надо что-то делать! Мысли скачут как кузнечики - вверх-вниз. Он оглядел затуманенным взглядом помещение - длинный коридор, внутреннее помещение банка, в котором он работает, выводящий к спуску в подвал - к хранилищам. Но хранилища заблокированы - когда включается тревога, они всегда заблокированы. Еще две двери с электронными замками - кабинет начальника службы безопасности - забитый мониторами видео наблюдения, его, Дмитрия рабочий кабинет. Стол, со счетами, бумагами, кучей ненужной электроники. Связи нет, мобильные телефоны блокированы, окон нет, запасного выхода нет, ничего, ничего нет. А сзади, в металлической двери, к которой он прижался спиной начал появляться красный кружок - скоро он взорвется тоненьким огоньком, полетят во все стороны искры, польется плавящийся под струей раскаленного жала газовой сварки металл. Скоро? Очень скоро.. Он оттолкнулся от стены, поднялся на ноги. Перед ним замерли четыре девочки - операционистки, глаза испуганные, растерянные. За ними Леонид - из службы технической поддержки - пришел отремонтировать компьютер. За ним стоит, облокотившись о стену рукой, сегодняшний охранник-милиционер, кажется, его зовут Славик. У него пробита голова, кровь сочится из-под шапки черных волос, но судя по глазам - никакого страха. Это хорошо. Это очень хорошо. Потому что он понимал - хоть он и самый старший в этой комнате - одному ему не справится. - Пошли! - он подтолкнул стоящую первой девочку - Пошли - здесь нельзя оставаться! Скорее! Они слушались... Пока у них еще не все встало на свои места в голове, не сложилось в общую картину... Очень мерзкую картину. Он видел ее с фантастической отчетливостью, результатом мощного адреналинового скачка, который он испытал перед входом в коридор. С этого все началось. Зачем он сделал то, что сделал? Зачем обрек шесть человек, которые были с ним, на смерть? Он должен был поступить так - хотя мог, МОГ, поступить по-другому. И сейчас, подталкивая перед собой ошалевших операционисток, неслышно он ругал себя самыми непристойными словами, которые приходили в голову. Мог не делать того, что он сделал? Мог. Мог не играть в героя; подставился сам и подставил других. Все началось с чертового выброса адреналина у дверей, когда он увидел татуировку... Нет, все началось, когда он с инкассаторами спускался в хранилище. Они прошли по этому самому коридору, опустились по ступенькам в подвал, к массивным дверям хранилища - таким не страшен обычный автоген - управляющий говорил - легированная сталь, и Дмитрий ему верил. Как хорошо было бы укрыться за такой дверью и переждать пока те, другие, не поймут тщетность попыток добраться до них и скроются. Но нет, двери намертво блокируются электроникой, когда срабатывает сигнал тревоги. Сигнал тревоги, который включил он. Но это было позже, а пока, утро, двое инкассаторов, техник Максим и он спустились в хранилище. Перед дверями хранилища он повозился с электронной карточкой - проклятый замок никак не хотел открываться, затем - они вошли внутрь. Инкассаторы должны были забрать деньги - с утра перед окошечками толпились кассиры близлежащих заводов. Городок был небольшой и задержка зарплаты на местных заводах даже на пару дней - было событие значимое, обсуждаемое в очередях, на остановках и в общественном транспорте, на рынках и за партией в козла на скамейке у дома. А в этом месяце перечислили деньги с почти двухнедельным опозданием - телефон в приемной, казалось, раскалился от возмущенных звонков, в последние дни на него просто никто не обращал внимания. Наконец, деньги доставили, уже под вечер сгрузили в хранилище, пересчитали, расфасовали по мешкам и приготовили к передаче кассирам. Максим должен был поменять лампы в хранилище - старые неоновые лампы, установленные тут, наверное, еще со времен Хрущева, покрытые толстым слоем пыли, невесть как проникающей в герметично закрываемые хранилища. А он, как начальник службы безопасности, должен был присутствовать при любых работах в хранилище, особенно после вчерашнего разговора с шефом. Этот разговор никак не выходил у него из головы. Утро понедельника - всегда плохое время, особенно плохое для разговора с начальником, еще более плохо, если ты не явился на утреннее совещание, и именно по этой причине должен состоятся вышеозначенный разговор. - Доброе утро Дмитрий Валентинович! - в своем кресле фигура генерального выглядела еще более внушительно, генеральный, формально, являлся председателем совета директоров банка, но всем прекрасно было известно, что остальные члены совета - либо его родственники, либо совершенно лояльные к нему люди. Фактически банк был его вотчиной, как и несколько кафе в областном центре и большой центр досуга с сауной, бильярдом и боулингом аж на 4 дорожки на окраине города и авторемонтная мастерская, и бог его знает что еще. - Доброе утро, Василий Поликарпович, - доброе то оно доброе, но ничего доброго утро не предвещало... - У вас все в порядке, Дмитрий Валентинович, вы устало выглядите? - все, участливый тон... Сейчас начнется полноформатный разнос с поминанием всех грехов начиная от рождества христова и заканчивая днем эдак... послезавтрашним.... бу-бу-бу, исполнительская дисциплина, вовремя кивнуть головой, сделав виноватое выражение лица, ... бу-бу-бу... личный пример сотрудникам, - еще один кивок, скорее бы все это кончилось - чтобы убраться в свой кабинет - каморку, убежище, где мониторы видеонаблюдения и система охраны оставляют лишь чуть-чуть жизненного пространства одному человеку. Под конец генеральный разошелся, и были даже брызги слюны и стучание кулаком по столу. Наконец, он выдал вообще нечто новое, пообещав пересмотреть вопрос о соответствии его, Дмитрия, своему посту, ответственному и важному. И если еще раз... Ну, понятно… Будем переходить дорогу на зеленый свет и четырежды перечитывать все, что несется на подпись. Э-эх. Когда он возвращался на лифте с верхнего этажа на свой, в большом, даже слишком роскошном лифте, на него вдруг, нахлынули воспоминания из детства. Вот он в 8 классе местной школы, занимает 3 парту в среднем ряду - не самое лобное место для отличников и не галерка - прибежище двоечников - твердая серединка. Был урок русского языка, и все радостно галдели потому что знали - учитель уже неделю лежит в больнице с каким-то неведомым недомоганием - оставалось только выждать положенное количество времени и всем классом рвануть в небольшой парк за школьным стадионом, чтобы поиграть в карты, попить пивка, просто погреться на ласковом летнем солнышке. Неожиданно двери открылись, и в класс вошла завуч. От восторга не осталось и следа - завуч иногда сама замещала отсутствующих учителей, и отдых на солнце превращался в недосягаемую краткую детскую мечту... Одну из многих... Но на этот раз завуч привела с собой женщину - совершенно незнакомую, в противовес давно примелькавшимся лицам местных учителей. Формальное представление... дети... новый учитель… замещает заболевшего такого-то... преподает то-то, проведет сегодняшний урок... Кому интересно слушать такое, когда уходит детская мечта. Но вдруг - о чудо, все ученики как один навострили ушки, в глазах зажегся интерес… Не послышалось? Завуч сказал "экстрасенс"? Только-только отгремело развенчивание культа личности, лихорадка перестроечных времен, в детские умы хлынул поток новых незнакомых слов: "ваучеры", "Фьючерсы", "Сникерсы", еще свежи в молодых головах слова "Союз нерушимый", как здание, которое "Навеки сплотила", треснуло по швам и в одночасье рухнуло, подмяв под собой несколько человек гусеницами танков на Московских улицах. И вот то, о чем слышали, то, что видели по телевизору - "Я врач псЫхотЭрапЭвт…" - перед нами, стоит, улыбается, собирается вести урок. Большего внимания не достиг бы преподаватель, приведший на урок живого слона. Надо же - всякий раз, когда он пользовался этим лифтом, в нем возникала ассоциация с тем далеким уроком. Все дело в новых лампах, подумал он, совершенно новые, слишком чистые, слишком яркие, слишком белые.. В лифте - среди 4 замкнутых стен, отсвечивающих матовой белизной, Генеральный гордится лифтом, говорил - "символ компании".. еще один..., впрочем, у генерального было много различных символов. Белый свет в матовой белизне стен, свет, льющийся сверху, слишком яркий, но не слепящий… Теплый свет, зовущий куда-то… Только вот там ничего нет. Просто лампы. Ничего нет. Но тогда, в далекие нынче, школьные годы он не знал, что бывает такой изысканный обман, и когда новая учительница сказала: - Я действительно экстрасенс, - он поверил, все они поверили. А она что-то еще говорила, перемешивая слова урока с фразами о "биоэнергетике", "призвании вершить добро" и так далее. - Если вы чего-то испугаетесь или просто почувствуете себя не комфортно, - говорила она, - просто скрестите руки или ноги, не сильно, и я прекращу контакт. Вот так просто она говорила о чуде, вспоминала, как впервые ощутила свою силу, осознала, рассказывала о возникшем перед ней образе Христа. А они с замиранием сердца слушали, ведь еще недавно им говорили, что всякая религия - опиум для народа, все они успели поносить пионерский галстук, как-то мгновенно испарившийся, вместе с приевшейся школьной формой. И вдруг, влекомый паутиной слов он увидел... нет, скорее почувствовал как что-то в нем, в его голове открывается... Распахивается какая-то внутренняя дверь, через которую бьет яркий, ослепительный свет - слишком яркий, чтобы можно было просто смотреть на него - невыразимо прекрасный и теплый, удивительный и волшебный. И по мере того как открывалась дверь, свет становился все сильнее, и он понял, что не сможет выносить его силы, а прямо сейчас разрыдается, расплачется сидя на уроке, среди тридцати сверстников, просто так, на пустом месте разрыдается, вызывая удивление и насмешки, презрение одноклассников и конечно одноклассниц. А вот этого он точно не мог допустить, особенно в отношении некоторой конкретной одноклассницы, поэтому он осторожно отстранил от себя эту дверь, этот свет, почувствовал, как он уходит, как захлопываются внутри его головы створки двери.. Двери которой нет. Он вернулся в класс, ошалело глядя перед собой, весь взмокший, дрожащий, чувствуя боль потери чего-то, что мог достигнуть и не достиг. И с удивлением обнаружил, что его руки и ноги скрещены и до боли сжаты. Оглушенный, он сидел до самого звонка, пытаясь понять, что с ним произошло. Урок закончился, новая учительница ушла, началась самая обычная беготня и сутолока перемены, потом урок, еще урок, еще перемена, потом поход к дому - через 5 или 6 городских кварталов. Позже, он пытался вспомнить свои ощущения, разобраться в них и, чего скрывать, желал, чтобы эта дверь открылась снова, заливая его волшебным светом, светом - несущим тепло и всепонимание, но... двери не открывались. И после многих тщетных попыток он понял - время расставаться еще с одной детской мечтой, такой двери просто нет. Дверь, которой нет. НЕТ. Потом, был выпускной и директор школы говорил, что перед ними открыты любые двери, но Дмитрий уже знал про такие двери - их нет. В волшебные двери верят дети - пора было становится взрослым. Он закружился в водовороте жизни - отец устроил его в школу милиции. Единственные существующие для него двери - массивные дубовые на входе в школу - с алюминиевым гербом России и большими медными фигурными ручками. Эту дверь можно было пощупать, ощутить шероховатую деревянную панель, когда протираешь ее в наряде по центральному КПП, в нее можно было войти, и самое главное - из нее можно было выйти - чтобы отправится домой. И еще одну замечательную вещь он узнал про эту дверь - ее можно было обойти. Перелезть через забор за старой бочкой для питьевой воды у вещевого склада или пройти через ворота транспортного КПП, если дежурил знакомый сержант. Потом были металлические двери местного отделения милиции, куда он пришел молодым участковым инспектором милиции, застекленные двери актового зала, где проводились планерки, заканчивающиеся всегда одинаково - хмурые участковые расходились по опорным пунктам проклиная дурацкую работу, завал с материалами, горящие сроки, вал никому не нужных бумаг, тупое начальство, превратности погоды и самое главное - крохотную зарплату. Старая добрая милицейская традиция. День за днем, час за часом - одно и тоже. Изменения незначительные и монотонные типа смены времен года или обычных рам на металлические окна-бойницы в дежурной части в разгар борьбы с терроризмом. Он без сожаления закрыл двери отделения в последний раз, когда отец свел его с человеком, который предложил ему должность начальника службы безопасности в одном из отделений местного коммерческого банка. Он открыл двери банка - красивые, крепкие, дубовые двери, затем, пластиковую дверь, ведущую в свой кабинет. Это были двери, которые не жалко закрывать и можно было снова открыть - двери, которые есть. Остальные... Просто остальных нет. Двери, которых нет. А вот перед ним двери лифта, белые двери, разделенные пополам черной резинкой, отмечающей, где сошлись створки, лифт слегка тряхнуло и створки пошли в стороны, окончательно разрывая иллюзию, отбрасывая в дальний уголок мозга старые воспоминания в раздел "уничтожить за ненадобностью"... Надо было укреплять дисциплину. Вообще-то Дмитрий понимал, что генеральный по-своему прав - он обладал практически звериным чутьем на любые возможные осложнения или неприятности и если устроил такой разнос, значит, дело действительно идет неважно. Мысленно пройдя по монотонности последних дней, Дмитрий отметил, что действительно пренебрегал очень многим, и еще от большего отмахивался, откладывал на "сделаю попозже", и довольно ощутимое количество этого "сделаю попозже" грозилось подломить ножки его хлипкого канцелярского стола. Рутина. Памятуя о громаде незаконченных бумаг, он сидел в кабинете, когда позвонил охранник и напомнил что сегодня нужно поменять лампы в хранилище. Техник уже пришел, (он знал всех этих людей если не по именам, то хотя бы в лицо, многих читал досье - такова его работа), и, вспомнив о недавнем разговоре, Дмитрий сказал, что сам сопроводит техника. Закончив в хранилище, они поднялись наверх. Инкассаторы ушли минут пять-десять назад. Затем они разошлись в коридоре с Максимом, который вышел через служебный выход и направился к памятному лифту через внутренний двор. Затем Дмитрий хотел занести заявку в бухгалтерию, но вспомнил, что ее еще не напечатали девушки из отдела кредитных карт, и вышел в холл банка. Закрывая за собой двери (автоматический замок привычно щелкнул), все еще стоя спиной к кассам и окну-витрине, он уже понял, что происходит что-то неправильное. Понял, но решил, что разыгралось воображение и, повернувшись, сделал шаг к отделу кредитных карт. И, делая шаг, он понял, что слишком многое вокруг неправильно – все, что успел поймать его, мельком брошенный в зал, взгляд было неправильным. Во-первых, не может быть в это время в холле так людно - банк открывается только через полтора часа и холл, за исключением охранника, да спешащих по своим делам операторов, должен быть пустым. Во вторых - телефонная трубка на кассе лежала не на рычаге и, в странной тишине - еще одна странность - не было слышно ничего похожего на гудок. Наконец, лица людей, отпечатавшиеся мимолетным взглядом основные очертания лиц были неправильные… Не просто незнакомые, но неправильные.. слишком темные, слишком.. слишком... А потом, он посмотрел прямо в черное отверстие, с уходящими в глубину нарезами и, угадываемом на дне, золотистым тупым носом пули. И только сейчас, когда Дмитрий остановился, замер, он увидел все остальное - все что было неправильно: В холле банка стояли пятеро людей в масках с оружием, на полу полусидели испуганные операционистки, рядом с ними лежал без сознания милиционер, дежурящий в холле, около него по полу виднелся короткий мазок крови, отчетливо видимый на мраморе пола. - Стоять! Тихо! Давай сюда к ним, быстро! - Дмитрия толкнули на пол, и только тут он увидел у самых дверей два тела - инкассаторы. Тела лежали в настолько неестественных позах, что сомневаться не приходилось - оба мертвы. - Время! - крикнул один из бандитов, что около кассы перебрасывали содержимое сейфов в инкассаторские мешки. - Сорок минут - ответил ему другой, стоящий посреди холла - очевидно руководитель налета - Успеваем. Он повернулся к двум бандитам, стоящим около стойки и кивнул им в сторону Дмитрия - Это он, начинайте! Ближайший к нему бандит, ствол пистолета, которого он успел так детально рассмотреть, схватил его за отворот пиджака и ткнул пистолетом в грудь: - Ключ! Быстро давай сюда или снесу тебе башку! Действуя совершенно автоматически он вынул из кармана магнитную карточку-ключ и сунул ее в протянутую к нему ладонь другого бандита. В это время послышался звук приближающегося мотора - утренний город постепенно просыпался от сна, и мимо банка промчалась машина, за ней вторая. Он увидел, как вздрогнули загружающие деньги у касс, главарь, почти подпрыгнул на месте, выцеливая что-то на улице сквозь, витрину, тот, кто забрал у него карточку едва не выронил ее на пол. - Давайте их отсюда, быстро! - главарь указал на замерших в испуге операционисток и согнувшегося над раненным охранником Леонида, парня из технической службы, настраивающего вечно барахлящие компьютеры. - Пошли, пошли, вперед! - их вытолкали в коридор - Вперед! - минимум трое из бандитов пошли за ними, подталкивая, подгоняя. Дмитрий помогал Леониду нести не приходящего в сознание охранника. Они слегка замешкались на входе в коридор, главарь бандитов зло прикрикнул и ближайший из них схватил Дмитрия за плечо, чтобы подтолкнуть. На секунду или больше, рукав на куртке бандита приподнялся вверх, обнажив верхнюю часть ладони, на которой была татуировка. Встающее за горами солнце, море и буквы "Ялта". Совершенно дурацкая татуировка, но взгляд Дмитрия зацепился за нее и, мгновенно растаяли страх и растерянность, утонули в море адреналина - неделю назад этот человек работал в банке и был уволен, его досье все еще лежало где-то внутри ящика стола Дмитрия, его фамилия, имя, отчество, домашний адрес, информация с прежних мест работы, всего этого сейчас он не смог бы вспомнить, но татуировку узнал. Все остальное - дело нескольких минут - просто найти нужную папку. Он поднял глаза и встретился взглядом с бандитом. Блестящими глазами через вырезы в черной ткани, глазами в которых растерянность, понимание, узнавание... Ни секунды не сомневался Дмитрий, что тот видел его взгляд на татуировку и все понял. Тогда он и решился на очевидную глупость - опусти глаза, спрячь узнавание, может бандит подумает, что он ничего не заметил - в любом случае, если и поймет - убьет только его. Но он не опустил глаза, он отпустил приходящего в себя охранника, и с поворотом, зацепившись левой рукой за черную ткань, сорвал маску с лица бандита. Все это время он продолжал смотреть в глаза - глаза в глаза, не на секунду не отводя взгляда. Зная, понимая, чувствуя: пока взгляды сфокусированы друг на друге тот, другой не сможет стрелять. Он видел в глазах растерянность, страх, которые затем переросли в опасное чувство - решимость. Тогда он начал действовать. Не отводя взгляда он правой рукой что есть силы ударил бандита в челюсть, ежесекундно ожидая грохота выстрела, обжигающей боли, тупого удара пули в незащищенное тело, в продолжении движения удара, схватил левой рукой за ручку металлической двери, через которую только что прошли операционистки и, закрывая ее за собой втолкнул свои телом внутрь милиционера-охранника вместе с Леонидом. Громыхнул засов - металлический прут с приваренным ограничителем, входящий в три кольца на двери и косяке. Дмитрий повернулся спиной к двери и, опустившись на пол, с шумом выдохнул. Болела рука. В дверь за ним что-то ударилось, с глухим звоном отскочило, оставив глубокую вмятину, затем еще раз. Звука выстрела - знакомого грохота не было слышно, видимо стреляли из оружия с глушителем. Он вздрогнул и посмотрел на них - шесть человек, которых он обрёк на смерть. Металлическая дверь, отделяющая их от бандитов, была единственным выходом из коридора, а за дверью слышались приглушенная ругань и голоса: - Они видели мое лицо! Он узнал нас! - один голос... Еще ругань, спор. - ...давай автоген, - свист вырывающегося из сопла газа, еще неразборчивые голоса... А потом красная точка на двери, вспыхивая искорками, превращающаяся в дырку с раскаленными краями. Дверь долго не простоит, это ясно. Он смотрел на них - в их глазах он увидел вопрос: Что дальше? А что дальше? Он не знал. Справа на стене у дверей был сигнал тревоги. Он разбил стекло и нажал на кнопку. Однако знакомого звука сирены не прозвучало, зато с другой стороны коридора послышался едва слышный рокот моторов и тяжелый звон - знак того, что тяжелые решетки, закрывающие двери в хранилища опустились, отсекая для них последний путь к спасению. Он схватился за мобильник - нет сигнала. Снял со стены трубку внутреннего телефона - нет гудка. Тоненькая струйка металла потекла вниз. Они смотрели на него, он на них. Нужно что-то делать. Он искал выход и не находил его. Дверь! В конце коридора, перед спуском в подвал была еще одна металлическая дверь. Он вскочил, оттолкнувшись от стены рукой: - Пошли, пошли, здесь нельзя оставаться! - девчонки умницы, держатся молодцом, никаких соплей, никаких слез и причитаний, побежали по коридору, несмотря на дикость ситуации, несмотря на смерть инкассаторов, без истерик. Дмитрий молча помолился всем богам, чтобы так продолжалось и дальше. - Куда мы? - на бегу повернулась к нему Ольга - в уголках глаз близкие слезы и чистый испуг. Ну вот, накаркал, Дмитрий витиевато выругался вслух, - Быстрее, за ту дверь! Они поняли, рванули быстрее, у дверного проема, совсем пришедший в себя Славик, пропустил вперед женщин и метнулся следом. Обогнавший всех Леонид пытался отдышаться сидя на первых ступенях лестницы. Дмитрий выбежал на лестничную площадку и, взглянув в коридор, понял, что защищающая их дверь, вот-вот откроется - бандиты совершили ошибку, не зная где именно засов - начали резать слишком низко и потеряли много времени - теперь огонек газовой горелки разбрасывал искры металла точно в районе запирающего прута, дверь вот-вот откроется. Он с силой захлопнул дверь, ведущую на лестничную площадку и замер - она не имела запора. Никакой защелки, никакого замка, вообще ничего! Две цельно металлические ручки прикручены с двух сторон двери и все! Он замер в ступоре, не в силах пошевелится, смотрел на дурацкую металлическую дверь без замка, а беспощадное воображение рисовало ему картину того, как распахивается дверь, впуская бандитов, как в страхе прыгают вниз по лестнице девочки и падают настигнутые пулями. Как кровь брызгает на краску стен, пули откалывают куски штукатурки, с визгом рикошетят от металлических дверей хранилищ, вспарывают плиты подвесного потолка, разбивают недавно поставленные лампы. Его отодвигает в сторону Славик - в руках у него топор - снял с пожарного щита. Он вставляет топор между ручкой и косяком толкает дверь - дверь стоит расклиненная накрепко. - Порядок, - он кивает головой, как будто ничего не случилось - что дальше Дмитрий Валентинович? Дмитрий Валентинович не знает что дальше. Он знает, что уже видел собственную смерть на этой лестничной площадке и а затем и смерть всех кто пришел сюда с ним, за ним, из-за него. Он увидел ее, смирился с ней, сдался ей. А теперь от него чего-то хотели. Слишком поздно. Он тупо смотрел на топор, упирающийся в стену облезлой красной рукояткой. - Дмитрий Валентинович, - снова говорит Славик, - Что теперь? В это время с той стороны дверей что-то с грохотом бьется в металлический лист, звон, ругань... - Открывай, скотина! Тебе некуда там спрятаться! Давай... Дмитрий медленно возвращается - слишком медленно, потому что понимает, что снова совершил непоправимую ошибку - там, за дверью осталась последняя возможность маневра - его рабочий кабинет и кабинет напротив - теперь у них только один путь - в подвал, к стальным прутьям решеток, наглухо перегораживающих хранилища. Тупик. Они отрезаны еще от двух путей к возможному спасению - теперь и двери его кабинета стали дверьми, которых нет. А перед ним все те же испуганные лица, Ольга начинает тихо плакать, Маша трясется мелкой дрожью, Светлана (или Оксана, хрен теперь вспомнишь!) бледная как привидение кажется еще более худой и тонкой чем обычно, Наташа выглядит внешне спокойно, но в глазах застыл настоящий ужас. Он вспомнил имя каждой, перед глазами пробежали все бесконечные "Здравствуйте Дмитрий Валентинович!" утром и "До свидания Дмитрий Валентинович" вечером, какие-то разговоры по работе, пара корпоративных вечеринок с которых нужно было улизнуть до того как они превратятся в заурядную и масштабную пьянку. Сейчас они поднесут сварку к этой двери и что тогда? Ничего. Ниже, в самом подвале, вплоть до решеток хранилища не было больше ничего, зачем бы можно было укрыться - ни одной двери. Хотя... Он вспомнил одну незаконченную работу, отложенную в долгий ящик - схему нового хранилища. Полтора месяца назад собирались расширять хранилища - к существующим четырем добавить еще два и у него на столе, похороненные в груде бумаг были схемы подключения сигнализации для этих хранилищ и вся охранная система подвального этажа. Там нужно было согласовать планы с огромным количеством людей, утвердить, куда-то там передать, подрядчики, субподрядчики, пожарники, вневедомственная охрана, технадзор, бухгалтерские расчеты. Только вот еще, он совершенно отчетливо понял, что недели две назад, рабочие в подвале ставили какую-то дверь - металлическую дверь, дверь новых хранилищ, под которые должны были выделить часть пустующих ныне подвальных помещений. Вот что должно было им помочь - вот та дверь, которая есть! Он еще раз посмотрел на девчонок, на Славика с Леонидом и уверенно махнул рукой - давай за мной! Они спустились по ступенькам, прошли мимо решеток первых двух хранилищ, завернули за поворот, миновали еще 4 решетки, и еще за одним поворотом он увидел свою дверь - прочную дверь, не такую мощную, как двери хранилищ - тут собирались устроить депозитарий, но, тем не менее, массивную дверь с замком и о чудо! Фортуна поворачивалась к нему лицом - ключ, ключ от этой двери, торчал в замке с внешней стороны! Скорее внутрь - душой он был уже внутри, представлял себе, как спрячется за успокаивающей сталью, закроет изнутри замок, оставив ключ на всякий случай в замке - правильно! Вдруг где-нибудь рядом есть запасной ключ - отличная идея! Потом успокоит девчонок, спросит, где оставил свой пистолет Славик, подшутит над Леонидом, мол, это тебе не в компьютере террористов гонять. Бандиты спустятся вниз, увидят что с этой дверью им быстро не совладать, а скоро 9 часов и открытие банка.. и кто-то может кинуться - куда делись операционистки, или в отделе техподдержки заинтересуются долгим отсутствием Леонида, или попытаются позвонить и, не получив ответа, поднимут тревогу… И тогда бандиты уйдут, а они будут сидеть за дверью до приезда милиции и, увидев его, выходящего, поддерживающего и утешающего девчонок, бывшие коллеги, приехавшие на вызов, уважительно поздороваются, безо всяких косых взглядов, из-за которых он не любит общаться со старыми сослуживцами... А потом он открыл дверь и уперся взглядом в кирпичную стену. Хороший старый кирпич, крепкий, здание сложено, наверное, в 30-40 годы, когда кирпичного завода в их городе еще не было, и весь кирпич был привозной, дорогой, отборный - камень в камень. И цемента тогда не жалели... Общего пролетарского цемента. Между дверью и стеной оставалось место - не более 3-4 сантиметров. И тут он вспомнил остальные подробности расширения хранилища. Без его согласования и комиссионного обследования помещений рабочим не разрешили ломать стену - чтобы не нарушать герметичность охраняемой зоны. А дверь поставить, пока решается вопрос с обследованием, разрешение было дано - он лично ставил на нем свое "Не возражаю" под размашистой росписью генерального. Вот так. Так разбиваются грезы взрослых - и спасительные двери - двери, которые есть, превращаются в бесполезные двери – двери, которых нет. Он не цепенел, не отчаивался, не замирал и не бился в истерике. Он думал, смотрел, искал выход и не находил его. Оставить девчонок тут, самим пойти к лестнице и принять бой? Пожарный щит - огнетушитель может быть хорошим оружием - химическая струя запросто сбивает с ног. Он метнул взгляд на милиционера: - Славик, где твой ствол? За Славика ответил Леонид: - У него его забрали, когда оглушили - в самом начале... Славик кивнул: - Последний раз видел его у того мордоворота с наколкой, что у вас ключ забрал... Дмитрий вспомнил, как, посмотрев в ствол, узнал старый добрый пистолет Макарова, нацеленный на него - видимо как раз тот, который отобрали у Славика. Но в двери и инкассаторов стреляли оружием с глушителем - не было слышно характерного звука выстрелов. Значит - как минимум два ствола против топора и огнетушителя? Нереально. Они не продержатся и минуты, а потом бандиты спустятся сюда к девушкам... Дмитрий совершенно не боялся смерти, но девчонки... Они попали сюда из-за него. Их необходимо было спасти. Он смотрел вокруг и искал выход, а выхода не было. Он вернулся назад, осмотрел коридор, решетки, лестницу, остальные шли за ним, молчали. Выхода нет, нет дверей, одни решетки как в зоопарке. За их последней защитой слышалась ругань и щелчки зажигалки - никак не хотела загораться горелка... Еще везение и выигранное время... Выигранное пока. Он взглянул на часы - 8.35, секундная стрелка видимо еще не проснулась – еле-еле ползет по циферблату, кажется, целую вечность замирает между делениями. Он искал выход, а выхода не было. Остальные смотрели на него и ждали. Он обдумал все увиденное и ничего нового в голову не пришло, только вернулись видения пуль, разрывающих тела, вспарывающих плиты подвесного потолка и крошащие новые лампы. "Спокойно!" - одернул он себя. Ему нужно спасение, ему нужны двери. Не какие-то призрачные волшебные порталы, а настоящие двери, которые можно запереть, прижаться к холодному металлу разгоряченным лбом, двери, которые есть. Но у него есть двери! Настоящие двери в конце извилистого подвального коридора! Совсем не важно, что они никуда не ведут - они есть! От этого надо исходить - двери есть! Что остается - это люди - 6 человек и он, седьмой... Время - 8.46, время идет, горелка загорелась, знакомое красное пятнышко растет по металлу двери, сгорает краска, в голове образ рассыпающихся от рикошетивших пуль ламп. СТОП! Он совместил видение крепкой двери с видением ламп, новых ламп дневного света, которые они ставили взамен старых, скрываемых подвесным потолком. - Славик, Леонид, бегом сюда, давайте.... Когда дверь, наконец, распахнулась, на лестничную площадку ворвались пятеро людей в масках. Они ругались и очень спешили, провозившись с двумя дверями намного больше времени, чем рассчитывали. По полу закрутился и, сорвавшись со ступенек, покатился вниз обрезок топорища с облупившейся красной краской – кто-то из бандитов зацепил его ногой. Как по команде они ринулись вниз. Спускаясь по лестнице, они продолжали ранее начатый спор: - Бросаем их на хрен, валить пора, деньги мы загрузили, скоро откроется чертова касса! - кричал один; - Они видели мое лицо! - Золотое правило - никаких свидетелей... - Рвем когти! Утро уже! - Сигналку отрубили, никто не кинулся... Конец в споре поставил главарь - Кончаем этих и рвем. Быстро! Спустившись вниз, они пробежали мимо решеток и остановились перед дверью. -Черт! Еще одна! - Толстенная - тут замок! - Еще минут 20 провозимся! Главарь на секунду задумался - потом толкнул одного из бандитов: - Давай! - Нашумим! - Уже поровну, давай! Из заплечного мешка были извлечены две полоски пластида, умелыми руками наклеены на двери, детонаторы аккуратно вдавлены в пластичную массу, провода потянулись за поворот. Внезапно главарь положил руку на плечо бандиту с взрывателем. - А ну стой! Секунду он постоял прислушиваясь и вдруг побежал по коридору обратно, на ходу вскидывая пистолет с глушителем. Они спустились первыми и, придерживали девушек, изо всех сил стараясь не шуметь. Подвесной потолок скрывал старые лампы - их крепили на века - в потолок глубоко забивали крюки либо пристреливали дюбелями. Такие крюки легко выдерживали вес человека. Коридор, три старые лампы, скрытые под плитами подвесного потолка - шесть крюков, по одному на человека. Дмитрию пришлось, вспомнив опыт молодости, просто поставив ноги в распор, упершись в стены коридора, висеть над подвесным потолком, придерживаясь руками за ненадежный алюминиевый каркас. Спустившись, они побежали вверх по лестнице, Дмитрий пропустил вперед девушек и тут же пожалел об этом - их каблучки звонко зацокали по бетонным ступенькам. Они уже почти добрались до верху, когда у Наташи подвернулась нога. Она неловко завалилась набок, зацепилась за Славика, который зацепился об стену разбитой головой и от боли не смог ее удержать. Дмитрий прыгнул за ней, поймал буквально в сантиметре от бетонного пола и, подняв и убедившись, что она держит равновесие, толкнул по лестнице вверх - Скорее! Посмотрев вверх, он увидел знакомую серую форму омоновки - навстречу им выбегали бойцы группы немедленного реагирования - в руках короткоствольный автомат АКСУ. Ольга уже скрылась за спиной укрытого в бронежилет бойца, когда Дмитрий решился обернуться. В это время в стену рядом с ним ударила первая пуля. Вспыхнула и посыпалась вниз разбитая лампа, что-то горячее вонзилось в ногу чуть повыше колена, бросая его лицом на окровавленные ступеньки в которые вгрызались все новые и новые свинцовые шершни. Превозмогая неожиданно навалившуюся тяжесть он сделал еще несколько шагов по лестнице, внезапно лестница потеряла крутизну, шаги его стали легкими и плавными и перед ним распахнулись светясь ярким переливающимся светом волшебные двери. Двери, которые есть. Конец. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Владимир Горовой | нравится 0 Дата: 15:10:2014 |