Все располагает к воспоминаниям, анализу, внутреннему диалогу с самим собой и даже спорам с невидимым, но достаточно утвердившимся в духовном мире, вторым «я».
А все - это предоставленная тишина, когда домашние понимающе удалились на прогулку, заметив, что ты уже в мире ином, так как реагирование на звуки жизни притупилось. Все - это уютное вокруг тебя: выполненные домашние дела в виде стопки отглаженного белы (наконец-то), нескольких банок варенья на зиму, приготовленного ужина (блины источают аромат и ласкают взор ноздреватой аппетитной поверхностью). Но главное -это тишина, которая вдохновляет.
Как будто пленка прокручивается загадочным существом, и кадр за кадром возникают лица: и знакомые, и незнакомые, а голос за кадром оживляет их... Но любопытно, что голос-то мой.
«Вот тебе и развлечение, театр просто» - говорю сама себе, но тот (и тоже мой) голос уточняет: «На фоне этих оживающих лиц понять себя возможно иль что-то большее - самую жизнь».
И поразительное свойство памяти - многократное воспроизведение прошедшего. Это ЧУДО для душевного переживания улетевших минут. «Да, видишь себя со стороны, - это уже роль второго «я», которое порой даст и пинка по справедливости, чтобы язык находился в допустимых пределах.
А что же лица? Как стоп - кадр - одно мое. Ну что ж, если второе «я» так хочет... Впрочем, заменим одним словом его - двойник, наставник? Нет, второе «я» пусть назовется... как? - советником.
Итак, советник мой, я принимаю на обсуждение... свое лицо. Забавно, но не совсем.
- Почему?
- А потому что оно тоже меняется в общении с другими людьми.
- Стоп! Благодарное за покой, за уединение, жадное и ненасытное к чудесам природы. Ах! Как роскошно жить, вдыхая полной грудью этот аромат божественной зелени трав и зелени моря! Когда рядом ни одной знакомой души - какое раскрепощение! Просто стыдливо лицо, когда за ним подсматривают. А на фоне чужих... Их много, и они в эту минуту безлики.
Как птица в свободном парении... твое лицо совершенно распахнуто, когда не спешишь, идя по улицам города твоего детства. По-моему, лицо даже глупеет. Мысли, как желтые цыплята, от них не устаешь, а ноги несут вперед мимо площади, где кормила голубей тридцать лет назад, мимо небольшой церкви, которая пугала, а теперь благословляет, мимо старых построек...
Наивность лица сменяет пытливость - вот и картинная галерея. Войдем. Божественная гармония линий, красок питает душу. Но брови сдвигаются перед этой картиной - сечет холодный дождь; кажется, его капли падают за раму и тебе на щеки. Сечет, погрузив во мрак яркость клумб, и одинокий человек, прикрыв глаза, спешит в эту непроглядность, а за ним ветер тащит по лужам оставленную газету. Она разорвана, ее лохмотья будто сопротивляются, расправляясь, чтобы прочитали ее название - «Россия». Отойти, оторвать глаза невозможно. Какая аллегория! Страна моя... я знаю, что ты выстоишь и будешь блистать, несмотря на эксперименты нынешнего столетия.
Быстрей, быстрей по лестницам к солнцу... Да! Живет Отечество и не перестает переливаться красками жизни!
- Советник?
- Я здесь!
- Как мое лицо?
- Верит!
Тогда пойдем дальше и будем наблюдать живую галерею лиц. Вот проплыло первое - озабоченное, насупленное. Это местный житель в толчее отдыхающих спешит домой с работы. Дай бог ему здоровья, этому человеку, дай надежду...
НУ и ширина! Пожалуй, это лицо не скроют никакие очки. Довольна неприятная ухмылка прижилась в углах этих надменных губ. А опустившись ниже лица, понимаешь, что эти аляповатые штанцы - это гимн его жизни. Что он видит? Какими мерками меряет жизнь?
- По себе - «большими и сытыми».
- А почему идет - не едет?
- Разминается.
- Ты - не советник, а наблюдатель, психолог мой.
Ну, идем дальше, крути-крути.
Чудесно милое лицо, молодое с пытливым взглядом. Куда тебя вынесет на гребне жизни? Проскочило быстро. Удачи тебе, Юность!
Да? Что?! Ничего непонятно. Что хочет это неопределенное лицо с самодовольными губами и бессмысленным взором? Никакого интереса к такому. Дальше-дальше
Остановились еще два: уголки глаз мокры, судорогой сводит щеку, и она нервно дергается, обиженный рот стиснут... и напротив: глаза опущены, скорей стыдом, и лоб в испарине, и мечутся губы... Горькие лица. Пусть истина рассудит.
Из тени, как из укрытия, хорошо просматриваются другие.
Какое лицо! Морщинки не портят его, они величавы. А искры глаз добавляют света дню. Душа птицей летит из них. Упрямые ноздри спокойны, а губы с улыбкой к живому. Вот с этого лица черпать вдохновение, пить как эликсир бодрости и силы. Есть такие лица! Они помнят, верят, не ропщут. Спасибо вам - таким!
А вереница лиц идет-идет, и уже ловишь себя на мысли, что хочется видеть родные с теплыми, все понимающими очами, любящими и прощающими. И я жду их с нетерпением. |