Апатия
|
Невольно облизав палец и поняв , что без пластыря не обойтись, второй рукой полезла в сумку и поняла, что расквасила зеркало. Черт! Невезуха, последний раз после разбитого зеркала в лагере ребенок свалился с забора и выломал две руки. Стряхнув наваждение и неприятный осадок, кое как завязала порез платком и начала вытряхивать свою сущность из раскрытого рта дорогущего аксессуара : расческа, помада, дамская фигня, платки, зонт, одна перчатка , впрочем хорошо хоть не один носок, конспект по английскому , словарь, конечно же томик какого-нибудь запрещенного поэта серебряного века, мобильный, кошелек, и столько всякой мелочи , что перечислять это можно лет десять , и то пропуская интимные подробности. А , вот и оно, преспокойно впившись в подкладку и чехол для очков, смотрит на меня остановившимся взглядом моей же раскроенной , перекошенной физиономии. Твою мать. Старательно отводя взгляд, выудив все самые мелкие осколки и отправив их в дальнее плавание по мусоропроводам славного города героя Минска, осталось ощущение, что на лице проступили стыки мелких острых порезов, повторяющие расколотый узор с точностью до миллиметра. В очередной раз проведя руками, теплой водой , полотенцем и кремом по гладкой коже взгляд устремился на целое отражение и наконец то получил более-менее утвердительный импульс мозга о предубеждении насчет всяких там суеверий. Бежать. Бежать от разбитых вдребезги ожиданий, судеб, зеркал. Взять в дорогу самое необходимое , помня главное правило – уходить на легке, мелочи пагубны, мелочи тянут назад и не дают полностью скинуть оковы, не дают обновить шкуру. Билет в Питер. Дорожная сумка. Поезд. Размытые попутчики, оставившие в памяти только названные имена и легкий аромат уходящего , просто проносящегося времени. Факты выложенные за бутылкой старого доброго рома и омерзительной, вредной, смертоносной , но такой обожаемой Coca-Cola, которую все хают, но продолжают лакать с завидным блаженством. Приоткрытые занавесы хмельных откровений, привлекающих тем, что все канут друг для друга в фотоальбомы с вырванными страницами , с утерянными дорожными билетами. Суета вокзала, мельтешня, зазывающие вывески, кафешки, надписи , таксисты. Растерянность от так мало знакомого города, от ощущения полного одиночества в этом круговороте левой , волшебной, манящей жизни. Маленький hotel на задворках огромных проспектов. Комната с видом на переулки сознаний питерских старожилов. Нетерпение и две сигареты в сборах в дальнее плавание по музеям, улицам, переулкам, тоннелям, огню, воде и парочке медных труб. Чинный завтрак в ресторане, конечно же включенный в оплату, и собственно не имеющий возможности быть пропущенным. Легкая ирония при поглощении пищи , и подъем настроения при взгляде на жрущих проплаченную еду, давящихся большими порциями, но стойко выдержавших это поистине не земное испытание товарищей отдыхающих, работающих и просто посетителей. Недопитый эспрессо. Пальто. Полосатый шарф. Небрежный вязанный берет. Неуместные оранжевые перчатки. Сумка в стиле Mamsha через плечо и октябрьский воздух в лицо, рассекающий мир на «до» и «после». Забавная мысль о внешнем виде горожан – никто ни на кого не смотрит, всем искренне плевать друг на друга. Все стремятся , носятся, сигналят, перебегают, переезжают, дают возможность слиться в едином потоке и первоклассно держат в тонусе стремительностью перемещений. Всплывающий в памяти путь к метро, к норам слепых кротов, прорытых ,кажется, к самому сердцу земли. Нескончаемый спуск , легкий пот на ладонях, кряканье подошв коренных жителей, несущихся вниз по эскалаторам, частый пульс и полное непонимание где ты и куда надо идти. Схемы лабиринтов передвижения поездов и карта города служат поистине союзниками в борьбе с незнакомой местностью. Золотистый бирюзовый Эрмитаж заслуживает 33 кадра во всех ракурсах. Надо отдать ему дань, посвятить себя ему , поклонится, преклонится. Целый день бродить по переходам дворца , унизится и уничтожится перед талантами , шедеврами, прошлым, будущим. Вогнать себя в низменное, животное, ущербное, неуместное существование, клясть за такое дешевое проникновение в святая святых. Получить полное истощение, севшие аккумуляторы в Canon, и партию головной боли от Рембрандта и Микеланджело. Сомнительная ясность улицы в подсветке всевозможной иллюминации, Winston тонкий синий, четыре батарейки. Шпиль Адмиралтейства подмигивающий и внушающий мысль, что не все так плохо, просто у каждого свое место. Ужин в придорожном ресторанчике. Большой, красный , уродский лобстер – гулять так гулять. Белое вино. Пеший путь домой (сейчас это дом , пусть мимолетный , но родной). Душ в гостиничном стиле. Одноразовый шампунь, одноразовое мыло, одноразовая ночь. Одноразовая я. Звонок питерскому мужчине, встречи с которым так редки, что не успевают набить оскомину. Радостный баритон, назначающий встречу на середине неизменного разводного моста на пути к Петропавловской крепости. Холодные балки под локтями и серая дымка тумана, мороси и глубинной тоски над Невой погружают в дебри самоедства и мнимого отчаяния. Уж если топится, то здесь - в Неве! Силуэт знакомой Honda цвета морской волны на стоянке и приближающийся N в распахнутом черном пальто с ухмылочкой отъявленного соблазнителя и мальчишеской легкостью не смотря на не полные 36 лет. Выбившиеся из под берета косички и крепкий приветственный поцелуй подкосил ноги и мост, и обдал сознание жаром и запахом корицы. И понеслась волна новостей , прогулок, sport bar, кафешек, музеев, театров, проспектов, переулков, мостов , воды … Уютный дорогой ресторан. Черное вязанное платье. N , шикующий и привлекающий взгляды голодных дамочек. Четкое осознание своего превосходства, холодная водка, горячее мясо. Касания ног под столиком, прикосновения взглядами, мимолетный танец , складывающийся в традицию вечерних романтических ужинов. Живая музыка, неживая истома. Такси. Двенадцатый этаж безупречного интерьера . Блики на золотистом теле, слишком короткая ночь для вспоминаний знакомого, слишком далекое утро для познания количества блаженства. Прерывистое дыхание. Нескончаемое счастье. Шепот. Затихшие тела. Малиновый шелк. Запах крепкого кофе проникающий в кабинку душа, его рубашка, мои полосатые гольфы. Расставание на следующую целую жизнь, оставившее терпкий привкус сигарет , сытое настроение , отличная бодрость и сила духа в теле, получившем порцию первоклассного секса. Казанский собор, Спас на крови, набережная Мойки, Фонтанка, Петр I, чижик, Достоевский, Пушкин, полдня до отплытия к родным берегам, полдня до полета с юга на север, вопреки всем законам природы. Магниты на холодильник, книги про музеи, сувениры в различных формах и проявлениях для изголодавшихся родных и близких, забитая флешка, прокуренные перчатки. Уставший усатый таксист к вечернему поезду. Купе, чай, мелькающее Пушкино, Ломоносово, мрак ночи, станционные смотрители, верхняя полка, безмятежный сон, стук колес, рельсы, шпалы. Три дня. Три дня без регистрации. Три дня совершенный идеальный никто. Вернуться. Понять : убежать можно от города, памяти, сознания, подсознания, людей, - от себя убежать нельзя. Апатия. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Мария Дацюк | нравится 0 Дата: 02:06:2012 |