Один день в стране счастья
|
Наш первый школьный сентябрь. Уроки окончены, мы прибегаем домой, забрасываем сумки и вылетаем на улицу. А тут событие за событием. - Пацаны, скорее! – кричит специально прибежавший за нами одноклассник Блиндер по прозвищу Пэма, - около школы дом горит. Естественно, пропустить такое зрелище мы не можем. Огонь полыхает вовсю, пожарники спешно разматывают шланги, зевак становится все больше, и беспрерывно звенит колокол то ли пожарной машины, то ли школьный. Мы полчаса наслаждаемся зрелищем веселящегося пламени и радужного водопада, гасящего это пламя. Наконец, пожар потушен, ничего интересного здесь уже не будет. - Пошли на Днепр к лесопилке, - предлагает тот же Пэма. Мы дружно соглашаемся: ведь у лесопилки всегда можно найти что-нибудь интересное. Да, хотя бы, тырсу*. А, кроме того, гладкие дощечки для будущих скворечников. Их и искать не надо: они здесь валяются прямо под ногами. - Пошли «помотаемся», - предлагает спортивный Вадик, - только «не куваться». На уличном жаргоне тех лет «мотаться» означало играть в футбол, а «куваться» - бить носком обуви по ногам соперника, за что сейчас показывают «красную» карточку. Мы заходим в нашу подворотню и начинаем играть. В какой-то момент возникает критическая ситуация - пенальти. Вадик ставит мяч на положенные одиннадцать шагов от ворот, разгоняется, и мяч летит в правую «девятку». В отчаянном прыжке я пытаюсь вытащить безнадежный мяч. Но он пролетает над моими руками и обласканный грязью и пылью врезается в только что развешенное мадам Буртянской белье. Скандал - на всю Харьковскую: - Мадам Сумберг, - кричит она моей бабушке, - из вашего босяка, как из всей этой шайки хулиганов получатся только грузчики для Озерки**. Я не могу поверить, что его мама – врач, а папа – инженер. Вот, мои сыновья – совсем другое дело. Справедливости ради замечу, что оба ее сына стали превосходными врачами. Да и мы, слава Богу, не выполняли роль ломовой лошади на Озерке. Скандал кое-как улегся, и вся наша компания отправилась на «поляну» играть в «ляндрочки». «Поляной» в отличие от сегодняшнего толкования этого слова мы называли пустырь за горелым домом на Харьковской. Здесь проходили наши главные игры, здесь мы «стукались», выясняя, кто сильнее, здесь же играли в «штандор» и гоняли «ляндрочку». Сейчас уже только старшее поколение может знать, что «ляндрочкой» назывался пушистый кусочек кожи, к которой проволочкой через отверстия присоединялся свинец. А выигравшим считался тот, кто большее число раз отобьет «ляндрочку» внутренней поверхностью стопы. В этой игре, покорившей всех поголовно мальчишек, были свои асы, которых обожали за высокое мастерство. Играли же мы на поляне потому, что делали это втайне от родителей и школы, почему-то (до сих пор не пойму почему) категорически запрещавших эту игру. - Слушайте, пацаны, - предлагает Вадик, - давайте будем здесь всегда играть в футбол. А то мадам Буртянская нас доконает. Возмущенные поведением мадам Буртянской, мы принимаем решение проводить самые важные игры здесь, на поляне. В это время появляется Ленька Морозов. - Пошли скорее во двор. Там Витька Шоров с третьего этажа, где веранда, на спор перелез через перила и держится только на руках. - Молодец, Витька! – позавидовали мы, застав, правда, финал выигранного им спора. Еще ярко светит солнце, по улицам снуют прохожие. Самое время посмотреть «кино». «Кино» это заключалось в следующем. Наша квартира на первом этаже имела две входных двери, крохотное пространство между которыми мы называли тамбуром. Солнце проникало через замочную скважину первой двери, и перевернутые изображения прохожих проецировались на вторую дверь. Еле втиснувшись в этот тамбур, мы, как завороженные, часами могли смотреть на движущиеся тени. После такого «кино» переходим к следующему этапу нашей уличной жизни: изготовлению свистков. Свистки были неотъемлемым мальчишеским атрибутом послевоенной детворы. Делались они легко и просто. Высохшую абрикосовую косточку терпеливо терли ребром о цемент крыльца до тех пор, пока не образовывалось отверстие, через которое из косточки выколупывалось зернышко. Вот и все: свисток готов. Подноси к губам, дуй, и художественный свист разнесется по улице. Темнеет. Мы усаживаемся на ступеньках крыльца, чтобы услышать от третьеклассника Вовки продолжение леденящей душу истории о бандитах «Черной кошки», у каждого из которых на подошвах пружины, благодаря которым они запросто запрыгивают в открытые окна второго и даже третьего этажей. Как обычно, родители поздно возвращаются с работы. - Где Юра? - спрашивает мама. И, не видя меня дома, решительно идет к двери: - Пора загнать его домой. Утром – в школу, а уроки не сделаны. - Да не спеши ты, пусть еще погуляет, - успокаивает дедушка, - так твой сын на день позже станет профессором. Наконец, становится уже совсем темно, и, нехотя, мы расходимся по домам, чтобы завтра продолжить путешествие по таинственной, счастливой и с каждым днем все более удаляющейся стране с названием «Улицы нашего детства». *Опилки, которыми в то время посыпалась цирковая арена **Центральный рынок Днепропетровска |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Юрий Полисский | нравится 0 Дата: 17:06:2012 |