Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Праздные мысли вслух

Каждое утро, едва только рассветает, мы идем с Марией к морю. Небо еще только начинает светлеть. И серый песок пляжа кажется совсем белым. Черное небо и белая земля похожи на негатив. И мы присутствуем на таинстве появления снимка, не пропуская ни одной детали. Над морем черно. И чернильная темнота неба передается воде. Рассвет движется с другой стороны. Со стороны берега, где блага цивилизации в виде роскошных отелей первыми впечатываются в посветлевший фон. Еще невозможно разглядеть детали, только кое-где светящиеся квадраты окон. Их так мало... Пять утра - час призраков. Только в это время угомоняется безумный город. Только в это время можно почувствовать себя одиноким. Говорят, что Тель-Авив не спит никогда. Неправда, он ухитряется задремать, хотя и ненадолго. А может быть, это предрассветное состояние пугает его и он замирает в ужасе. Ночи уже нет, а утро еще не пришло. Межвременье напоминает о смерти, напоминает о переходе между жизнями. Но и дает возможность поразмышлять вволю о чем-то туманном и неопределенном, вот точно таким как это призрачное освещение. Где я видел этот рассеянный свет? Свет, у которого нет источника, свет, которого нет.
Хотя пляжи пусты и песок вспахан неутомимыми искателями мелочи и потерянных драгоценностей, все равно остается ощущение заполненности. Невидимые тела устилают эти несколько метров суши, этот край огромной чашки, заполненной водой. Этот белый фарфоровый край усыпанный сахаром можно сравнить с лежбищами тюленей днем. Но и теперь он покрыт тем, что осталось от дневной толпы - ее дыханием, образами, мыслями.
Но есть у нас свой, никем не занятый уголок. Совершенно непригодный для любителей плавать. Моря здесь нет. Только немного воды, которая застаивается среди плоских позеленелых камней, накиданных так часто, что по ним можно пройти метров на сто от берега, не замочив ног.
В серой дымке мы прошлепываем босиком по еще прохладному песку к этому очарованному месту и усаживаемся на камни у самого берега, опустив ноги в теплую воду. Так мы дожидаемся солнца, болтая о разном. Вода становится все светлее, приобретая зеленоватый цвет. Она теплая как бульон на остывающей плите.
Наши разговоры ни о чем. Иногда Мария задает вопрос, и я отвечаю. Этот час у моря отведен для рассуждений вслух. Для бесконечного моего монолога.
Вот уже виден старинный маяк в Яффо, а рядом с ним, по легендам должна находиться скала, к которой была прикована Андромеда. И я говорю о том, что вот морской змей сейчас вылезет из воды и Мария окажется его жертвой...
- Нет змея, - отвечает она, - он еще тогда погиб, давно. Потому что Персей показал его голове Медузы. Я цитирую:

-Юноша, в этот же миг, от земли оттолкнувшись ногами,
Ввысь полетел, к облакам,- и едва на морскую поверхность
Мужа откинулась тень, на тень зверь бросился в злобе.
Как Громовержца орел, усмотревший на поле пустынном
Змея, что солнцу свою синеватую спину подставил

- И заколол его ножиком, - притворно сокрушаюсь я. - А вот голова Медузы, кажется, не при чем. Он ее просто здесь оставил, чтобы не таскать. Говорят, что она создала кораллы. А ведь нет кораллов в этом море. Опять неувязочка. И скала, наверное, не та... И море не то... Но, правда медузы есть. Живут себе и активно размножаются.
И, действительно, мы только и успеваем отстраняться от маленьких стрекучих медузок, отрешенно плывущих по воле волн.
-Вчера здесь валялась дохлая медуза размером с блюдо, - вспоминаю я. - Какие-то пацаны нацепили ее на палку, и тогда она стала похожа на корейскую шляпу с махрами. А эти - больше похожи на мозги. Может это и есть мозг мирового разума - океана? И вот в этих самых прозрачных тельцах сейчас бушуют мудрые мысли. Или они обдумывают нашу дальнейшую судьбу - судьбу человечества. А мы тут их пихаем ногами. Человек разумный отпихивает ногами Божий промысел. Да это же целая поэма...
Солнце уже поднялось настолько, что вода просматривается до самого дна. На все свои честные двадцать сантиметров толщины. У наших ног она зеленоватая, с ошметками пены и целыми кустами водорослей почему-то плавающих на поверхности. Такое мокрое перекати-поле, отвратительного черного цвета. А там, вдали - море совсем голубое. Дымка размывает линию горизонта, и море плавно переползает в небо.
Мария сосредоточенно кидает на воду куски бублика. Мальки, несколько часов назад вылупившиеся на мелководье, целыми стаями подхватывают размокший хлеб и подобно муравьям тащат прочь от группы конкурентов. Только что не делают запасов. Хлеб пожирается сразу.
- Подрастут, окрепнут под нашим наблюдением, - важно говорит она, - и уйдут в море. И никто из них даже не вспомнит ни меня, ни тебя...
Такая естественная несправедливость природы вдруг кажется мне очень обидной. Я всегда становлюсь очень чувствительным по утрам. Уныло смотрю как она ногой ковыряет дно, вытягивая из песка раковины похожие на веера. Нога кажется поломанной на грани воды, зеленой и распухшей... Вдруг Мария нагибается и достает один "веер", в центре которого морем проточено отверстие.
- Надо же..., - тянет она задумчиво, - и что это может быть?
- Да просто вот такой средиземноморский куриный бог, - отвечаю я автоматически, занятый проблемами рыбьей неблагодарности.
- Какой бог?
Она не знает никакого куриного бога. Она впервые об этом слышит. Нет такого понятия в этой стране.
- Посмотри через нее на солнце, - говорю я, - и загадай желание.
Ассоциативно я тут же мысленно следую дальше соответственно логике вещей. Есть возможность загадать желание - следовательно нужно иметь желание. Лихорадочно начинаю перебирать в голове всевозможные желания, но ни одно меня не устраивает. Вот ведь, сидит на камне совершенно счастливый человек - самодостаточный философ. Через отказ приходим к удовлетворению... К удовлетворению чего? Я теряю ход мысли, потому что со стороны пляжа раздается дикий визг. Перевожу взгляд, и мне становится плохо. Огромный паук на высоких ногах, почти сливающийся с песком, напугав двух девиц, сидящих на песке поодаль, вдруг устремляется в нашу сторону. Не добежав до воды, останавливается и внимательно смотрит мне прямо в глаза...
- Краб! - Кричит Мария.
Тогда и я понимаю, что это совсем не паук, а песчаный краб. И бежит он по-другому, и два глаза у него, а не восемь. Но это вовсе не означает, что я собираюсь кидаться в его объятия. Пусть уж бежит туда - откуда пришел. Он смотрит на меня, а я отвожу глаза. Наверное, он понимает это как отказ идти на контакт, потому что вдруг исчезает, растворяется. Китайский фокус - "только что было - только что нет". "А был ли краб?" - глубокомысленно вопрошаю я пустоту.
- Надо же, как быстро закопался, - говорит Мария. - Шел к людям, а они не хотят с ним разговаривать... Вот и плюнул на все... А почему?
- А потому, - отвечаю я, раздраженный, - зачем иметь столько ног. Это ненормально, Это противоестественно. Никто его не примет в таком виде...
В таком виде... И меньшего хватит, чтобы не приняли. Даже нематериальная мысль способна вызвать отторжение. Не говоря уж о поведении или поступках. Хотя все это преходяще. Не проходит только отношение к тебе. Людям свойственно застревать на первом впечатлении, а мне - свойственно не пытаться это впечатление изменить. Вот так вот и существуем... А уж если к тому же у тебя еще и восемь ног - твое дело труба. Я, конечно, понимаю, что так быть не должно - лишние ноги не причина для того, чтобы жить в изоляции. А что тогда причина? Кажется, я запутываюсь.
Начинается ветер. Море отвечает глухим ворчанием и мечется, как ребенок, увидевший дурной сон. Шуршащие волны тащат за собой ракушки и забывают их на берегу. Бульон меж камней закипает. Все напоминает о том, что пора уходить, но разнеженное состояние не позволяет подняться. Я чувствую себя тантрическим йогом триста лет просидевшем на этом камне. Еще минуту, еще секунду...
Я пребываю в состоянии полусна. Медитация. Мне кажется, что я становлюсь текучим и бесформенным, и мое распластанное тело качается в такт волнам.
Но длится это секунды...
- Смотри, - орет Мария не своим голосом. - Рыба!
Я вижу большую рыбу, которую волны выталкивают на песок. Она извивается, скребет пузом дно, но не может развернуться и уйти в море. Холодное серое тело испещрено черными пятнами. Узкая морда не выглядит особенно приветливой, но не знаю, как бы еще выглядел каждый из нас в такой ситуации. Я, например, совсем не умею плавать. Бросьте меня на глубину и как я вам покажусь после этого? Думаю, что не лучше, чем эта несчастная рыбина. Мы с ней схожи и это будит во мне сочувствие.
- Отправь ее в море, - говорю я.
- Боюсь, - отвечает Мария. - Я боюсь ее взять в руки.
Я подхватываю рыбу под брюхо и передаю ей. На мгновение остается на руках ощущение чуждой холодной энергетики и упругой силы, странно сконцентрированной в этом маленьком теле.
Мария подхватывает рыбу, и на ее лице проскальзывает отвращение. Но она мужественно идет на глубину. Смешное это зрелище - долговязая девица с напряженным выражением лица, закусив губу держит обеими руками перед собой серую рыбину, словно оскандалившегося младенца. И при этом делает какие-то несоразмерные огромные шаги, словно боится упасть. На чешую падает луч солнца, и в этот самый момент, Мария бросает рыбу вперед и немного вверх. Я с наслаждением фиксирую стоп кадр, и медленно на рапиде отслеживаю падение сверкающего существа в воду. Она не летит как ракета, она свернулась в воздухе почти в кольцо. Темно серое кольцо на фоне утреннего еще синего неба.
- Уплыла! Урра! Мы спасли рыбу, - кричит Мария и яростно отмывает руки. При всей ее доброте, она так и не научилась бороться с отвращением, и поэтому я оцениваю ее поступок как эмоциональный подвиг.
Казалось бы, что на этом можно поставить точку. Но, висящее на стене ружье, не может не выстрелить. Мы слышим грубый окрик. С берега к нам приближается человек. Он толст и приземист, и разряжен в семейные нежно голубые трусы в цветочек. Его пузо, огромное круглое пузо, поросшее черными волосами, движется впереди своего обладателя, и мне начинает казаться, что кричит не сам человек, а его безобразный живот.
- Мишугаим! (сумасшедшие!) - Орет он, - Зе даг шели ( это моя рыба!). Ма атем осим? (Что вы делаете?!) , - и дальше совсем уже непереводимо. От крика пот выступает на его красном лице и сверкает на лысине как бриллианты.
- Чего он хочет? - спрашивает Мария.
- Думаю, что эта та самая ложка дегтя в нашей бочке сегодняшнего меда, - мрачно отвечаю я. - Ты ждала морское чудовище? Так оно пришло сегодня с суши... А суть - одна. Желание сожрать свою жертву, бедную маленькую рыбку по имена Андромеда. Все-все... Поэзия, красота, все чудеса, виденные нами сегодня, все это не больше чем еда, не больше, чем собственность неопрятного зверя, имя которого ты знаешь...
Вот теперь мы уже действительно уходим. Сопровождаемые бранью и проклятиями. Грустные и унылые, отягощенные мыслью о том, что пора идти на работу, делать что-то прозаическое и бессмысленное.
- Ничего, - утешает меня Мария. - Может быть, завтра все будет по-другому. Сам знаешь, день на день не приходится. Не нужно было тебе вспоминать этот миф. Подождем лучше завтра Венеру, выходящую из пены морской. Уж она-то точно не будет ругаться как извозчик...
Категория: Рассказы Автор: Рене Маори нравится 0   Дата: 24:09:2012


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru