– Мамуля, родная, так хочется кушать!
– Возьми вот, сыночек, вода.
Попей и ложись. Хочешь сказку послушать?
– А в сказочке будет еда?
– Нет, нет, мой любимый. И в сказочке тоже
Уже много лет недород.
И там, мой родной, беспричинно низложил
Царя неразумный народ.
Ах, да! Я забыла сказать, что страна та,
О коей я сказку веду,
Была много лет и сильна и богата
Как сталось, себе на беду.
Завидовать стали соседние страны
Стране в этой сказке, а то
И просто боялись и злились.
– Как странно!
Боялись? И злились? За что?
А это не просто понять, мой любимый.
Бывает и в вере вина.
Я знаю одно лишь – не нравились им мы,
Верней в этой сказке страна.
– Не нравились мы? О России ты что ли?
– Да что ты! Совсем не о ней.
В той сказке сынок жили злобные тролли.
– Страшнее чем волки?
– Страшней!
Гораздо, сынок! Что волков-то бояться?
Ведь ты их узнаешь везде.
А тролли, мой милый, могли превращаться
Из троллей в обычных людей.
Сначала себя они не проявляли.
Потом же, при помощи лжи,
Людей они ссорили и заставляли
Точить друг на друга ножи,
Им козни любые легко удавались,
И сеялись зёрна вражды.
И люди, поверив им, до смерти дрались,
Поскольку грешны и горды.
А тех же немногих, что не умирали
В резне этой, всех, натощак,
Голодные тролли потом и сжирали.
– Ой, мамочка, страшно-то как!
Не бойся мой мальчик, ведь это же сказка
А в сказках беда не беда,
По правилам сказочным, в сказках развязка
Хорошей бывает всегда.
Ну, слушай. Устали завистники злиться,
Не стали стоять в стороне,
Придумали к троллям они обратиться
Что б смуту посеять в стране.
Собрали деньжат, и бумагой и златом,
Что б было чем троллям платить.
Отправили с ними посла к супостатам,
И те согласились смутить
Народ той страны, чьи соседи решили,
Что слишком уж благостно в ней.
Всех троллей в один спец вагон усадили,
Под видом обычных людей,
Бумагу им справили через границу
Чтоб было проехать ловчей.
И литерным поездом, прямо в столицу
Отправили страшных гостей.
А надо сказать, что в лихую ту пору,
Шла в сказочном мире война.
И шла тяжело, как калека на гору.
В войне этой наша страна
Врагов раз за разом успешно теснила,
Готовясь к победе своей.
Не зная ещё, что нечистая сила
Разносит заразу по ней.
Склоняя к безделью, бездушью, безбожью,
Безверью во власть и царя.
Где мелким враньём, где немалою ложью
Великую смуту творя.
И то ли крестьянство смутили, а то ли
Рабочий не выстоял класс,
Но, вдруг, превратились коварные тролли
В вождей негодующих масс.
С трибун агитируя на баррикады,
Кровавое знамя воздев,
Лабазы громя и военные склады,
Кричали всем тролли везде:
«Долой мироедов, живущих богато!
Попов и буржуев, а ну!
Круши их, ребята!» И свергли царя-то,
От бога лицо отвернув.
Порушив порядок, веками нетленный,
Не ведая то, что творят.
И тролль самый главный, по прозвищу Ленный,
Стал властвовать вместо царя.
Но властвовать вместо, не значит что так же,
На благо страны день за днём.
Тролль не был царём. Я сказала бы даже
Он не был хорошим вождём.
Зато, среди троллей, был самым жестоким
И жадным ужасно. Так вот.
Страну распродал он, в короткие сроки,
И взялся за бедный народ.
На внешних фронтах воевать прекратили,
С врагом заключив договор...
Позор был неведом нечистой-то силе.
Зато был ей ведом террор.
И тролли продолжили грабить и рушить,
Терзать недовольных в толпе.
– Ой, мама родная! Как хочется кушать!
– Возьми, вот, водички попей.
– Мне, мама, водички совсем неохота.
Как больно кишочки дрожат.
– Попробуй уснуть.
– Ну а дальше-то что там?
– Ну что? Продолжать?
– Продолжай.
Так вот, тех, кто власти их не признавали,
Врагами народа назвав,
Безжалостно тролли пытали и рвали.
Тяжёл был их бич и кровав.
А время летело, свечою сгорало
В пожарищах лет огневых.
Но тролли ворчали: «Убитых-то мало,
Гораздо-то больше живых.
А всё ли мы делали так и всегда ли?,
А может быть что и не так?»
Костяшки кидали, на картах гадали,
Но всё же придумали как
Людишек оставшихся наполовину
Уменьшить, пусть даже на треть.
Для этого надо немытую спину
У тролля о пень потереть.
Пенёк изрубить после в мелкую щепу,
Дождаться, как щепки сгниют,
И сжечь на костре, взять золы от них щепоть,
Посыпать золою змею –
Змею подколодную, полную яда,
Особый сказать заговОр.
И та превратится в крылатого гада,
По прозвищу Голодомор.
А после науськать его на людишек,
Чтоб он им пшеницу пожёг.
А всё что осталось забрать, как излишек,
Как новый в казну продналог.
Так было и сделано. Высунув жало,
И чёрным хвостом шевеля,
Летела змеюка и жарко дышала,
На ждущие хлеба поля.
А следом за гадиной шли продотряды:
« Излишки, мол, прятать не сметь!»
Летающий гад и идущие гады,
Людей обрекали на смерть.
От засух земля не рожала годами,
Она не кормила людей.
Живые кору от деревьев глодали,
Варя её в грязной воде.
А мёртвые пялились в знойное небо,
С укором к убийцам своим.
Но те пароходами золото с хлебом,
Тому, кто потворствовал им
Везли за бесценок, доходы считая,
Вращая бесчинств жернова.
Вот только не знали, что вера святая
Ещё оставалась жива.
В намоленных, старых, иссохших иконах,
Упрятанных кем-то в сенцах,
И этим от власти безбожной спасённых.
И просто, в немногих сердцах.
А с верою этой, молитва святая,
Сливая в одно голоса,
С потресканных губ тихим словом слетая,
Набатом неслась в небеса.
Людским покаянием чистятся души,
Как божьей молитвой вода.
И Бог их услышал, поскольку Он слушал.
Он слушал и слышал всегда.
Злодеям по злости их и воздаётся.
Навстречу с крылатой змеёй
Послал Бог Георгия – победоносца,
Святое направив копьё.
На прочую нечисть же, крест налагая,
Он сделал их сущность нагой,
Изгнал их на веки. И те, убегая,
Клялись, что сюда ни ногой.
И дождик прошёл. И где радуга встала,
Сияли кресты на церквях.
Земля ожила и, как прежде, рожала
Пшеницей желтея в полях.
И песни звенели и ширилась пляска,
И ставилась скука в вину.
– Ну, что мой сыночек, понравилась сказка?
Молчишь. Слава богу! Уснул.
Она простонала негромко, но длинно,
Склонилась над сыном, и вдруг…
И вдруг поняла, больше не было сына!
Последнего сына из двух!
И боль, что казалось не кончится вечно!
И судоргой стиснуло рот.
Её, дорогого её человечка,
Ничто, никогда не вернёт!
И может быть так заслоняясь от боли,
Сынка прижимая к груди,
Орала она: – Будьте прокляты, тролли!!!
Георгий! Спаситель! Приди!
|