Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















И в горе, и в радости

Случилось мне однажды остановиться на ночёвку на пятачке с дальнобойщиками и услышать историю о любви и верности, рассказанную одним шофёром по прозвищу Дорожный.
Дорожный был немолодым коренастым мужчиной с гривой седых волос и аккуратно подстриженной бородой, крючковатым носом и пронзительными глазами. Мне даже подсказали, что Дорожный, это как Домовой, потому что в пути ни бандиты, ни гаишники его ни разу не тронули. Поэтому всему, что говорил Дорожный, верили безоговорочно, на все сто. После какого-то спора про верность и слабость женщин и мужчин, обратились к нему:
– Что скажешь, Дорожный, есть верность? Или сказки всё это?
–Я в селе живу под Челябинском. А в деревне, что ни говори, почти вся жизнь как на ладони, – начал мужчина издалека. – У соседа моего есть сын Валерка. Повеса, врун, болтун и хохотун. Ветреный парень, но умный. И цель, вроде, у него благородная. Хочет доктором стать, чтобы людей лечить, органы, как в машинах, менять, жизнь продлевать. При этом человека обидеть – раз плюнуть… Башкой подумать – ума не хватает. Рядом с Валеркой живет Настя. Они вместе с детского сада. И дело всё к свадьбе клонилось. Но вышла история. Говорит Настя Валерке, что решила жить в деревне и жизнь свою посвятить животным. Ладно бы врачом ветеринарным захотела стать. Так, нет. Решила, что добьётся того, чтобы мастера машинного доения, в просторечии доярки, были престижной профессией. Что сказать, дура девка, но упёртая. И вот меж Валеркой и Настей такая ссора вышла. Разбежались. Он в городок, а она – на соседней улице сотрудница ООО «Аврора». Да с привеском в придачу. А Валерка, говорят, кралю уже завёл – с дочерью главного врача закрутил.
Отец Насти в горести. Хотел Валерку ухлопать – отговорили. Знаете, мамки, бабки, как по писаному: «Не горюй, девонька, не война, вырастим сами!» Какой разговор? Разговора быть не может. Но после всего ещё одна закавыка. Настя, женщина молодая, а будто бобылка бывалая. Всей жизни: дом-работа-дом.
И тут весной, бац, является Валерка вот с таким букетом роз. Приходит к Насте и на колени: «Прости! Выходи за меня замуж, потому что ты единственная!»
Такая история. Радоваться бы, да батьке шлея под хвост попала. Орёт: «Только через мой труп, дочь, ты за этого проходимца замуж пойдёшь!»
Видишь, тут какое дело: им бы самим в делах своих да чувствах разобраться, но мы лезем с опытом своим жизненным. Только опыта нашего на все перипетии не хватает.
Понятно же, произошла с Валеркой такая метаморфоза, будто из червяка бабочка появилась. Только что к чему, никому разбираться не хочется. Хорошо, я из рейса пришёл. Встретились мы с Валеркой. Я его про всё прямо спросил. И вот что мне парень рассказал.
Валерка в больнице медбратом подвизался, чтобы потом в академию поступать. Парень здоровый, носилки таскал, кресла катал: в экстренной хирургии работал. И тут после тяжёлого дня решили они с парнями в подсобке посидеть, футбол сообща посмотреть, пива выпить. Но бывает так: всё замечательно, а что-то гнетёт, мешает, смущает. Долго причину искали. И вот кто-то напротив окна заметил сидящего на скамейке старика. Старик никак себя не проявлял, сидел статуей. Но отчего-то было в помещении, где жил сам дух молодости, неуютно.
Решили, бомж забрёл. И позвонили в охрану, попросили убрать посторонних с территории лечебного учреждения. Потом о старике забыли.
Утром Валерка увидел деда на своём месте. И было понятно, что ночью он никуда не уходил – на ворсинках пиджака переливались крохотные изумруды ночной росы.
Налив в пластиковый стакан горячего кофе, Валерка пошел к странному посетителю больничного парка. Молодой парень со стаканом кофе удивил старика – не то сейчас время, чтобы мы помогали друг другу, обращали внимание на чужие горести.
Старик взял стакан и отхлебнул сразу несколько глотков. Немного подвинулся в сторону на совершенно свободной скамейке. Есть такая особенность у людей – без слов пригласить незнакомого человека присесть рядом.
Валерка сел и спросил:
– Кого, старик, ждёшь?
– Ватрушку, – ответ был мгновенным, как будто странный посетитель целые сутки только и ждал этого вопроса. Но он в тот же миг вскинул глаза на Валерия, извиняющимся тоном добавил, – Вареньку свою жду. Прихватило её последний раз здорово. Увезли. А ничего больше не говорят. Я сначала ходил через каждый час, справлялся. Потом сказали: «Ожидайте!»
– Шли бы домой. Позвонят.
– Не могу, – ответил старик, – права не имею.
– Что, дед, за свою Вареньку жизнь заложил? Поди, молодуха? Или какие другие страсти? – Валерка цинично стебался, представляя рядом с угрюмым и небогатым стариком молодую женщину, затаившую скромную надежду на скорую кончину законного супруга и освобождающуюся жилплощадь.
– Был бы ты постарше, – спокойно сказал дед, – я бы тебе челюсть набок свернул. А поскольку ты ещё мальчик и не смог в жизни наделать ошибок и глупостей, – прощу.
Валерка ушёл, но что-то его задело. И после смены, сбегав в буфет, он пришёл на скамейку, где всё так же одиноко сидел старик и ждал свою Вареньку. От пирожков и кофе незнакомец не отказался. Ел молча и сосредоточенно. Валерка же ёрзал на скамье – любопытство съедало его заживо. Трудно сказать, почувствовал что-то старик или его рассказ стал платой за проявленную Валеркой добродетель, но он, окончив трапезу, вдруг заговорил. Не глядя на Валерку, не обращаясь к нему, просто заговорил со всем, что его окружало и могло слышать.
–Варечка моя в школе особенным ничем не выделялась. Просто была доброй. Уж кто плачет – это к ней. Со статью природа ей отказала. Пышечка. Кто-то придумал ей прозвище – Ватрушка. Так и повелось. Можно было назвать имя и фамилию – задумывались, а Ватрушку знал каждый. Я в девятом классе с ней близко познакомился. Котёнка с дерева снял. И как только где котята, щенята попадали в беду, Ватрушка бежала ко мне. Потом я уехал учиться в Челябинск, поступил в автомобильное училище. Будущий офицер. Но случались каникулы, я приезжал домой, и Ватрушка попадалась мне на глаза. К десятому классу она немного похудела и стала даже привлекательной. Но дома я очень часто слышал, что семья у Ватрушки бедная, а сама она собирается в Аргаяшское училище. И уж там обязательно достанется какому-нибудь проходимцу. Последняя наша встреча произошла на излёте нашей юности. Я приехал в отпуск и был пойман Ватрушкой: теперь она спасала от смерти столетнюю бабку Матрёну. Ватрушка тогда приговаривала: «Больная! Прекратите симулировать! В нашей стране отличная медицина!» Получилась весёлая эпопея, памятная.
Но я уехал служить в Петровск Забайкальский. Там познакомился с дочерью командира полка. Ира была стройной красавицей, покорявшей офицерское собрание игрой на рояле, стоявшем в гарнизонном клубе. Мне казалось, что мы очень сильно любим друг друга. Она всегда встречала меня со службы с неизменной улыбкой. Всегда советовалась со мной, куда ей поехать отдыхать в отпуск, или какой наряд будет ей к лицу на очередном празднике. Её трепетно призывный шёпот – не могу ли я достать немного денег на новое манто – и страстную эквилибристику я принимал за любовь.
Так мы прожили почти семь лет. Я уже гвардии капитан. Тесть помогает нам получить назначение в ГСВГ. Ира счастлива. Но министр обороны второго января 1980 года отправляет мой полк и меня вместе с ним за речку.
Проходит всего несколько дней на месте моей новой службы. Колонна бензовозов, в которой я иду в головной машине, попадает на фугасы. Люди боятся преисподней, даже не представляя себе, что это такое. Я видел её своими глазами.
Пришёл в себя уже в госпитале. Первой новостью, которую узнал, еще не спустившись с кровати, было уведомление о расторжении брака. Второй – сгоревшие по колено ноги.
Я вспоминал Маресьева и мучительно учился ходить на протезах. Кожа, завернутая в виде конфетного бантика, рвалась, и наружу с болью и кровью вылезали мослы. После полугода мучений я понял, что жалеть меня некому. Детей у нас не было. Родители умерли. Я был один на пятом этаже военного госпиталя, с которого самостоятельно спуститься не мог. Но я мог прыгнуть, и тем самым закончить все мучения раз и навсегда.
Ночью, пробравшись на аварийный выход, забрался на ограждение и решил, что вывалюсь наружу после того, как отщёлкну догоревший бычок солдатской «Примы». Знаешь ли ты, о чём может думать человек, когда в его жизни остаётся всего две затяжки? Почему-то я вспомнил бабку Матрёну? И ошалел, когда из распахнутой двери раздался голос: «Больной! Прекратите симулировать! В нашей стране отличная медицина!»
– Ватрушка! – машинально прошептал я и стал заваливаться в тёмное пространство между землёй и небом.
Она же не знала, что у меня ног нет. Схватила за халат и рванула на себя, оказавшись подмятой мужиком, обезумевшим от боли. Я первый раз с детства заплакал. Она гладила меня по голове и приговаривала:
– Живой! Живой! Не погиб!
Ватрушка спала около моей кровати, положив голову на тумбочку. Просыпалась точно ко времени, чтобы провести процедуры, прописанные невиданным в те годы врачом-реабилитологом.
Потом Варя стала моей женой. Нас комиссовали. Мы приехали в Челябинск. Она стала работать во второй больнице. А я… Пил. И пьяный собирался всех освободить от ненужного себя. Варя раньше спала, положив голову на тумбочку, теперь спала, сидя за столом. Спала чутко, если даже возвращалась с ночной смены. Она за меня боялась, даже не догадываясь – выжив в Афгане, я сделался большим трусом и боялся смерти больше всего на свете. Но терзать её душу не переставал. Сейчас я знаю, мне доставляло удовольствие видеть и знать – есть человек, для которого я дорог. Поэтому убивать себя я всегда собирался в её присутствии.
Потом у нас родился сын. Мне сделали протезы. Жизнь налаживалась. Но сын выбрал профессию военного. Командуя ротой морской пехоты, Игорь погиб на Кавказе. Варечка в ту ночь очень плохо спала. И не выходила из квартиры до самого вечера. А я, старый дурак, получив известие о гибели сына, сбежал из дому, придумывая тысячи вариантов, как рассказать о постигшем нас горе. Но меня опередили.
– Вы разве ещё не знаете? Говорят, Игорька вашего убили? Горе-то какое! – сказала соседка и прошла мимо.
А Варя только до прихожей добралась. Она была жива, но уже не говорила. А теперь приступы всё чаще и чаще. Вот уж третий день ничего не говорят. Может быть, вы сможете узнать?
Старик с надеждой посмотрел на Валерия, растянув губы в вымученной улыбке:
– Я теперь тоже кошка, которой нужна чья-нибудь помощь.
Валера встал и пошел в реанимационное отделение. Сестра показала ему кровать, на которой лежало и дышало женское существо, изуродованное сильнейшим параличом.
– И давно?
– С восьмого.
– А он?
– Когда проходит острая форма, приносит пять астрочек, зажимает ей в кулак и увозит на коляске домой.
– У него же ноги. Протезы.
– В этот раз пойдёт без неё. Скисла его Ватрушка.
– Не надо так, – проговорил Валера.
Крылья его носа расширились, и он смахнул из уголка глаз выступившую влагу.
Ватрушка умерла к вечеру. Валера шёл к скамье и придумывал, как бы помягче сказать об этом старику. Но говорить не пришлось. Старик был ещё теплым, но сердце его не билось. Он умер вместе с той, кому был особенно дорог.
Утром Валера позвонил на работу и попросил выходной.
Настя не стала слушать отца. Шагнула к Валерке, стоящему перед ней на коленях, погладила по волосам и лишь спросила: «Ты меня, правда, любишь? И в горе, и в радости?
Категория: Рассказы Автор: Владимир Бреднев нравится 0   Дата: 23:01:2019


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru