Эндорфиновое отравление! О да, диафрагмальный оргазм ближе к утру, но что в университете-то а
Стёр все приличное и неприличное с парты щекой в конвульсии нечеловеческого смеха (я думал так не смеются люди, вот в чём дело, в то же время большинство животных ведь вообще не смеются, да?), но потом взял себя в руки и стал складывать все слова в платок, будто я высмаркиваюсь. Если проговаривать вслух то, над чем смеёшься, но так, чтобы никто не слышал (ведь смех имеет волновую природу, думаю интерференция ему не чужда, посему гасить нужно всё на корню, чтобы никто не знал о том, что есть кто-то с хорошим настроением), то вроде помогает отчасти..
По большей части, я конечно, держался фэйспалмом, не отпуская ладошки ни на секунду от лица. Часто я видел такое! Неизложимо письменно, но заразительно устно, по крайней мере, когда я пересказывал себе это заново, успокоившись, становилось до смерти смешно с новой силой. А записывать - бессмысленно. Юмор вообще - чувство; а чувство юмора - оголённый нерв, восприимчивый ко всему непривычному. Одним словом, мои челюсти угрожали в любую секунду распахнуться насмерть в мгновенном взрыве сконцентрированного хохота, но, внезапно, я уснул. |