Я, наверное, была неправа. Мне надо было молчать, когда она меня ругала, а я огрызалась. Она не захотела меня понять, она не стала меня даже слушать. И мне захотелось сделать ей больно - чтоб она, наконец, меня услышала. Я добилась своего. В слезах мама крикнула: «Упрямая кацапка! Лучше бы я сделала аборт! Ненавижу!»
Разве я виновата в том, что моя мама украинка, а папа - русский?! Папа, где ты? Почему ты так рано умер, оставив меня одну? Мне тебя так не хватает!!! Если бы ты сейчас был рядом - ты бы меня защитил! Я знаю, ты меня очень любил, ты хотел моего появления на свет. Ты был самым добрым, самым лучшим. Ты меня понимал, как никто другой. А маме я не нужна. Как она не понимает - нельзя такое говорить ребёнку. Когда я стану взрослой, я никогда такого не скажу. Вот взять бы сейчас, да и выпрыгнуть в окно с седьмого этажа. Представляю, как мама будет плакать над моим гробом. Тогда она поймёт, что ей не стоило этого говорить. Вот и пусть её потом мучает совесть.
Но если она будет за мной плакать - значит, я ей не обуза, я ей небезразлична. А вдруг она меня хоть чуть-чуть любит? Может, она меня и ругает только потому, что волнуется за меня? Я-таки неправа. Я первая сделала маме больно. Родную мамочку довела до слёз - она справедливо меня ненавидит. И сейчас, наверное, плачет в комнате. Надо бы подойти, извиниться.
Захожу в комнату. Мама сидит ко мне спиной, молчит. Как мне сейчас хочется упасть перед ней на колени, обнять её крепко-крепко! Но почему-то какая-то непонятная невыносимая тяжесть придавила меня, не давая ни шагу сделать, ни слова сказать. Я должна себя превозмочь - для мамы. Приходится приложить титаническое усилие. Слышу свой голос - тихий, неуверенный, сквозь навернувшиеся на глаза слёзы:
- Мамочка, прости меня … пожалуйста …
|