Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Далёкие звезды


Над Саней раскинула бархатный полог тёплая южная ночь. Звёзды сияли и переливались, завораживая своим тысячелетним блеском.
- Вот оно – мироздание. И сегодня, и вчера, и ещё тысячу лет будет дарить людям Вселенной волшебную красоту, с которой ничего не сравнится, - думал Александр, смотря на ночную небесную сказку.
Саня Щеглов заканчивал первые пол года службы в славном учебном подразделении воздушно – десантных войск, которое базировалось в маленьком туркменском городке. Через неделю они уйдут за речку – в Афганистан, где и будут дослуживать до дембеля. Да и будет ли дембель, в обычном смысле этого слова, никто из них не знает. Седьмой год в состав ограниченного контингента советских войск в Афганистане вливаются и вливаются новые силы, а война не заканчивается. Она разгорается, с «радостью» принимая новые жертвы, выбрасывая искалеченных физически и душевно молодых парней назад в Союз. Саня был по натуре философом, поэтому его иногда и посещали такие вот мысли. Хотя сама война ни его, ни большинство его сослуживцев - солдат абсолютно не пугала. Наоборот, хотелось поскорее вырваться в Афганистан – восточную и загадочную страну, где будет шанс не только повоевать и получить орден или медаль, но и привезти фирменных вещей. Рассказы бывалых старослужащих о богатых дуканах волновали не меньше легендарного и недоступного валютного магазина «Берёзка».
Но это были мечты, а сегодня Щеглов стоял в наряде по роте. Закончив уборку, он вышел покурить на улицу, где и окунулся в вольные размышления.
- Что, Щеглов, свою звезду ищешь? – раздался сзади голос командира роты.
Щеглов даже немного испугался. Их ротный – капитан Коваль, был строгий, и даже суровый человек. Обычно солдаты общались с командирами взводов и отделений. Да и то, служебные отношения и выполнение приказов общением не назовёшь. Вольных, гражданских тем, касались иногда только в разговорах с сержантами, которые по сравнению с ними – новобранцами, казались умудрёнными опытом бойцами. Разговаривать же с командиром роты, даже по службе, довелось не всем. Поэтому Саню так обескуражил обычный вопрос из уст командира.
- Так точно, товарищ капитан, - поспешно ответил Щеглов.
- А я знаю, где моя звезда. Вон видишь созвездие? Маленькая звёздочка в центре – моя. Конечно, всё это я решил для себя сам. Но какое это имеет значение, верно?- сказал Коваль.
Саня смутился и от самого разговора, и от откровенности ротного. И тут, при свете звёзд, он заметил, что рядом стоит обычный, уставший мужик, который ведёт с ним простой человеческий разговор. От такого вывода Коваль стал ближе и понятнее Щеглову.
- А почему вы выбрали для себя эту звезду? - тихо спросил Саня.
Ротный невесело усмехнулся, затем его лицо накрыла хмурая тень тяжёлого воспоминания.
- А может быть, это она меня выбрала, - ответил Коваль, и, помолчав, продолжил: - В 85-м я командовал разведвзводом. Тогда мы перехватывали на горных дорогах караваны, которые везли духам из Пакистана всевозможную помощь. В бандах стало появляться много американских, китайских и европейских видов оружия, да и сами банды больше походили на подразделения регулярной армии. Вот десантура и металась по горам, как проклятая. Да и другим доставалось не меньше. Вместе со мной во взвод попал и Валерка Лоскутов, который был родом из нашего села. Жил он на соседней улице. Я даже у них в школе на каком – то пионерском слёте выступал. Обрадовался нашей встрече парнишка, да и мне приятно было встретить земляка. Одно только тревожило, как его уберечь? Но во взводе таких пацанов два десятка. И если беречь Валерку, то только за счёт других. Да и не принято это у нас. Тем более, что мы – боевое подразделение – боевики, а не пришпеки какие– нибудь тыловые. Сегодня в полку, а завтра в бою, и тут только удача, да опыт тебе помогут. Тяжело было ему и другому молодняку поначалу в Афгане. Зима, бои, да и дедовщину никто не отменял. Я хоть и офицер, командир взвода, да и то меня старики встретили холодно. Кто я для них? Зелёный лейтёха, которому ещё надо пороху понюхать. А они участвовали во многих операциях, засадах и захватах. У всех на груди ордена и медали боевые. Двое ранения имели.
Ротный, достал пачку сигарет, закурил, а затем продолжил:
- Однако я постепенно втянулся в боевые будни и показал им, что тоже кое–что умею. Короче, через пару месяцев отношения со стариками и более молодыми солдатами стали у меня складываться. Вот тут и прислали к нам четверых молодых. Мало конечно на взвод. К слову сказать, мои старики молодёжь особо не доставали – издевательств не было. Но гонять гоняли, причём вдалбливая армейские азы и словом и кулаком. Раз смотрю у Валерки синяк на скуле. Он ответил, что в автопарке на обслуживании техники поскользнулся на бээмдэшке и ударился. А во взводе не знали, что мы с ним земляки. Вот и встал передо мною вопрос, сделать из него любимчика, дав свою защиту, или пусть выплывает как все. Тогда, правда, я старикам взбучку устроил из-за синяка, да и ещё пару случаев припомнил. Жёстко с ними поговорил – мог себе уже такое позволить, поскольку считал себя полноправным командиром взвода. Синяков больше не появлялось, но знал, что могут и постирать за себя молодых хэбэ заставить, и «дедушке ВДВ сигарету найти за минуту». Раза три переговорил с Валеркой, поинтересовался делами, жизнью – он жаловаться не стал. Да и мы тогда из боевых не вылезали. В полк, как на курорт, возвращались. А тут новый замполит полка решил снова обратиться к интернациональным традициям. Стали наши солдаты школу в соседнем кишлаке ремонтировать, и вместе с этим парк дружбы рядом со зданием создавать. В общем, недели две бойцы туда на работу ездили. Кишлак был с нами на договоре – они на своей территории не позволяли действовать духам. Поэтому такая помощь была не лишней, наряду с продовольственными поставками, которые отправлялись от нас туда регулярно. Не сразу, но обратил я внимание, что стал Валерка каким-то задумчивым и серьёзным. Хотел поговорить с ним, но разговор не получился. Долго конечно я это в голове не держал, потому что забот было по горло. И вот как-то днём вызывает меня срочно из автопарка ротный. Прибегаю. Оказалось, что пропал мой Валерка. Обедали бойцы на месте работы. К обеду он не пришёл, хотя и занимался ремонтом внутри школы. Старшим в этой строй - команде был командир второго взвода лейтенант Чеснов. Он быстро сориентировался и принял меры. Экипажу боевой машины он приказал занять одну из высот рядом с кишлаком, а остальных бойцов двумя группами вывел на противоположные стороны. Таким образом, селение оказалось блокировано. И хотя это была визуальная блокировка, но и она могла пригодиться. Чеснов сразу же сообщил об исчезновении солдата в полк. Подняли нашу роту по тревоге и рванули мы в кишлак. Два взвода оцепили теперь селение по всем правилам, а мы тремя группами собирались входить в узкие щели глинобитных улиц. Теперь кишлак, радушно встречавший нас тенью своих дувалов и редких деревьев, напоминал хитрую западню.
- Афганистан – страна чудес, зашёл в кишлак и там исчез, - хмуро продекламировал мой замкомвзвода сержант Бряцаев.
Мы уже собирались тронуться, но тут из-за дувалов показалась делегация старейшин.
Они подошли к командиру роты старшему лейтенанту Новожилову. Рядом с ним стоял его пулемётчик – переводчик туркмен Аннаразов. Старики стали просить нас не нарушать добрососедских отношений. Они говорили, что наш солдат ушёл в горы, и люди кишлака Бишбак в этом не виноваты. Наш ротный воевал в Афгане уже третий год, и поэтому, выслушав стариков, решения своего не отменил, однако пообещал афганцам, что трогать никого не будут, если в кишлаке по нам не откроют огня. Через три часа мы перешерстили всё селение, но Валерки не нашли. Оставалось поверить старикам, но верить не хотелось.
Однако за четыре года войны мы не только научились кое-что понимать в Афгане, но и обзавелись своей агентурой. Через два дня к особисту полка пришёл старый Ахмед, который был известен в округе как лекарь. Самое интересное, что сам Ахмед в тридцатые годы был басмачом и воевал против Красной Армии. После разгрома басмаческого войска под Хивой, он перебрался в Афганистан, отошёл от басмаческого движения и стал местным целителем. Прошли годы и после ввода советских войск, он решил стать нашим агентом и, если так можно сказать, другом. Часто мы гадали, что же повлияло на бывшего басмача. Ответа не находили, скорее всего, обыкновенная тоска по Родине и местам детства. Ахмед сообщил информацию, которая не прибавила контрразведке спокойствия. Оказывается, целый месяц в Бишбаке жил Хафизулла – главарь крупной, хорошо организованной и вооружённой банды, которая была одной из самых боеспособных и жестоких в провинции. С его отрядами мы встречались часто, но близко к нашему расположению он не подходил. Мы знали, что сила Хафизуллы крепнет не только благодаря его авторитету, но и помощи из Пакистана. Именно эту помощь мы и урезали в последнее время. Видно он решил принять ответные меры. О нём было известно немало.
Он вырос в зажиточной семье. Обучался в Советском Союзе в одном из военных училищ, которое закончил с отличием. Хорошо говорил по-русски. Но в то же время слыл как ярый сторонник ислама, причём с большой долей фанатизма. Надо заметить, что и воевал он грамотно, неся небольшие потери и нанося нам ощутимый урон. Одно слово – наша школа. О том, что в кишлаке живёт сам Хафизулла, не знал никто. Одет он был бедно, изменил внешность, но первым вызвался помогать шурави – советским солдатам на ремонте школы. Оказалось, что чужак хорошо знает русский язык, хотя и говорит плохо – коверкая слова. Вот с ним чаще всего и работал Валерка. За день до исчезновения Хафизулла пришёл к старейшинам и открылся им. Он сказал, что хочет отомстить неверным, и если кто-нибудь помешает ему или выдаст его, то сдохнет как собака. Это было вечером, а ночью в кишлак вошла группа его головорезов и, взяв с собой в заложники двадцать жителей кишлака, увёли их в горы. А на следующий день он опять работал до обеда на ремонте школы. Потом Хафизулла исчез вместе с Валеркой.
Именно поэтому в тот день, да и потом никто нам ничего не сказал – все боялись, зная ярость страшного главаря. В последнее время его кроме как Чёрный Хафизулла и не называли. Однако его авторитет, боевая удача и помощь из-за кордона привлекали к нему в отряд новые сотни добровольцев. Была в этом и наша «заслуга». Нельзя с европейскими мерками лезть в Азию, а мы пробовали, экспериментировали. Прошло недели две. Приезжают как-то в полк ХАДовцы. Нас боялись афганцы сильно. Но при слове ХАД мало кто из местных мог сохранить присутствие духа. Такой службы безопасности давно нигде не было. Так вот, у них в отряде Хафизуллы был свой человек, который рассказал, что командир привёз пленного десантника. Парень живёт в одном из домов, передвигается свободно по территории. Я, когда это услышал, даже вскочил: - Не может быть!
- Что тебя удивило? – спросил седой Амир. Все знали этого могучего пуштуна, у которого духи вырезали всю семью.
- Не могу в это поверить, - ответил ему я.
- Мне враги не врут, а мои подчинённые и подавно, так что в достоверности информации не сомневайся,- спокойно и жёстко закончил Амир.
Через три дня слова ХАДовцев подтвердились. Ночью, на оружейный склад было совершено нападение. Именно здесь, из-за сложного рельефа, была одна лазейка, которую и использовали нападавшие. И такую наводку мог дать им только свой. Погиб молодой солдат, находившийся на посту. Только благодаря случайности, мы смогли спасти склад. Затем на тропе, по которой чаще всего выходили в горы, был установлен фугас – от БМП остался искорёженный остов, башня улетела на четыреста метров. Но, а тех, кто был на броне, сам понимаешь, собирали по крупицам. Потом, в горах, при прохождении колонны, напали на заставу и одновременно зажали в клещи наливняки. Если бы не вертушки, то пожгли бы всё.
Вскоре опять приехали ХАДовцы. Они рассказали, что Валерка принял ислам и теперь его имя – Мурталло. Ему доверяют выходы в горы, где он уже доказал преданность своему хозяину. Вскоре выступил Валерка и по «Голосу Америки». Мы с ротным слушали его у особиста. Он ругал войну, называл её несправедливой и призывал наших солдат переходить на сторону духов. В конце он сказал, что у него в части остались друзья – единомышленники, и назвал десятка два фамилий солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров. Причём это были именно те, кто скорее относился к его недоброжелателям.
После этой передачи в полк приехала комиссия. Офицеры, конечно, понимали, что фамилии были названы умышленно, что теперь их затаскают по проверкам и допросам. Проще говоря, это была самая настоящая идеологическая диверсия. Но и без проверки не обойтись. А вдруг действительно в части остался его соратник? Решение комиссии было однозначным – предателя взять и отдать под суд. Два раза наша разведрота специально выходила на охоту за Мурталло, но оба раза он ускользал от нас. Сам же Хафизулла за счёт перехода Валерки значительно упрочил своё положение, как в Афганистане, так и за границей. Как же – к нему идут не только местные, но и добровольно присоединился шурави.
А тут на моё имя пришло письмо из дома от матери Лоскутова. Не пишет ей сыночек, так просила меня ответить, что случилось? А что мне ей отписать, что сын стал предателем? Прошло ещё месяца три. Хафизулла уже частенько рыскал около части. Закончилось наше мирное соседство и с кишлаком Бишбак. Теперь из него обстреливали нас, и мы уже раза три проводили там зачистки. Вместе с нами были и солдаты афганской армии. Приедете за речку, помни – на них не надейся. Из сотни пять – десять человек воюют с верой в своё дело, а остальных согнали, как баранов, и толку от них никакого. А бывало ещё и так: сформируют афганское подразделение, а оно на следующий день с оружием и техникой, чуть ли не в полном составе к духам переходило. Вот вскоре и в соседнем городке стали формировать батальон народной армии. Через наш полк должна была пройти колонна с оружием и боеприпасами для них. Мы обязаны были обеспечить её прикрытие на своём участке. Через несколько дней пришёл в часть Ахмед – лекарь из кишлака. Он сообщил, что в кишлаке появились люди Хафизуллы, которые готовят шурави сюрприз. Через день Ахмед опять пришёл к особисту и рассказал, что банда решила отбить оружие, и для этой цели придумали они какой-то ход. Однако это был последний визит Ахмеда. Утром его нашли изуродованным в арыке около части. Колонна должна была пройти через три дня, а информации мало. Приехали ХАДовцы. Они, через своего агента, сумели узнать о том, что готовят духи. Хафизулла планировал одновременно напасть на заставу на перевале, на кишлак Ташкагил, который находился в противоположной стороне от Бишбака, и на саму колонну. Не знай мы этого замысла, пришлось бы метаться, как коту на крыше во время пожара. Но самым страшным для нас была финальная часть этого зловещего плана. Он, после захвата машин с оружием, решил привязать на них сверху наших пленных солдат, которых у него было десятка два. С таким щитом мы бы Хафизуллу не тронули. Колесо контроперации закрутилось с новой силой, учитывая новые обстоятельства.
Накануне дня прохода колонны, вечером, к части пробрался старик Магомед. Он был одним из старейшин в Бишбаке. В день исчезновения Валерки, Хафизулла взял в заложники и его сына. Но в горах между ними вышел спор, в ходе которого сын старика обвинил бандита в том, что он не является правоверным мусульманином, занимаясь кражей единоверцев. В гневе Хафизулла застрелил парня, когда тот, в подтверждение своих слов, начал цитировать суры из Корана. С того времени старик Магомед затаил на него кровную обиду. И теперь старейшина сообщил, что сам главарь – Чёрный Хафизулла с небольшим отрядом телохранителей тихо вошёл в кишлак и затаился в доме муллы. Обман со стороны старика был исключён. Ещё в былые, дружеские, времена, он всегда старался идти на разумное сближение, пытаясь находить в новых временах пользу для своих земляков. При этом он не только выказывал уважение к советским солдатам и офицерам, но и интересовался жизнью в Союзе. Одним словом старик был с головой. О такой удаче нельзя было и мечтать. Не знал этого даже ХАДовский агент. Согласовав все детали, мы пешком выдвинулись в сторону кишлака. Техника стояла наготове, чтобы по первому сигналу поддержать нас. Мы действовали двумя ротами. Одна блокировала кишлак, а мы – разведка должны были брать духов. До рассвета был ещё час. Мы тихо начали продвигаться вперёд. Духи выставили грамотное охранение. Наш дозор за малым не напоролся на них, но вовремя обнаружил и ликвидировал. Не знали мы одного, что каждые пятнадцать минут дежурный по рации связывался с охранением. Причём рация включалась на несколько секунд, после чего дозорный должен был произнести ответное слово – пароль. Так что мы, бесшумно снимая охрану, подавали сигнал. Мы уже подобрались к крайним дувалам, как справа и слева, на входах в переулки, грохнуло два взрыва. Мой взвод, не стреляя, короткими перебежками, бросился к дому муллы. Со стороны духов тоже не стреляли. Когда мы окружил двор муллы, в доме раздался взрыв. Солдаты и офицеры, выглянув из укрытий, увидели остов некогда самого большого дома в кишлаке, который разгорался, окутываясь густым дымом. Мы решили, что Хафизулла предпочёл смерть железным рукам ХАДа. Ротный отдавал нам приказы на осмотр двора и соседних домов, но там было пусто. Только около взорванного дома валялись куски одежды, обгорелая чалма, несколько фотографий пакистанской артистки Панан Тхелон, листки из Корана, искорёженный автомат, гильзы. Прошло минут двадцать, как с восточной стороны кишлака, которая выходила к горам, началась стрельба. Через десять минут наш взвод был на месте боя. Оказывается, на оцепление напала группа духов, которая шла со стороны кишлака. Воспользовавшись неожиданностью, духи прорвались и уходили в горы. Началась погоня. Становилось светло, что помогало нам и мешало душманам. Было видно, что, оставив небольшой заслон, основная группа уходит в горы. А в горах даже днём опытному человеку можно раствориться. Первый заслон мы уничтожили быстро. Затем, разделившись на две группы, стали брать банду в клещи. Подошедшие вертушки сумели прижать и задержать душманов. Группа, которую повёл ротный, перерезала духам путь наверх. Снизу наседал мой взвод. И тогда банда приняла бой. Вначале мы залегли, но вскоре сбоку по духам ударили автоматы группы Новожилова. Вдруг над камнями поднялся рослый бородач и издал гортанный клич. Это был Хафизулла. В нашу сторону полетели гранаты и, вслед за ними, на нас кинулось несколько уцелевших духов. Однако ни один из них не дошёл до рукопашной схватки. В горы уходили три оставшихся в живых душмана. Среди них мелькала чалма главаря. Мы стали преследовать их дальше. Но вскоре напоролись на пулемётный огонь, который нас встретил у входа в небольшую пещеру. Мы залегли. Прошло мину десять, и тут ко мне прибежал посыльный от ротного. Я двинулся к нему. Когда прилёг рядом с ним, он молча протянул мне бинокль. Я навёл окуляры на вход в пещеру и вздрогнул. На меня смотрел Валерка. Я узнал его, несмотря на чалму, усы и бородку. Только выглядел он как – то старше.
- Что будем делать? – вопрос ротного вернул меня на землю.
- Дайте мне поговорить с ним, - твёрдо сказал я.
- Давай, действуй,- кивнул Новожилов.
Я вернулся к своему взводу. За время, пока я был у командира роты, наши уложили второго духа, который оберегал вход в пещеру. Я приказал не стрелять.
- Валерка, это я – Володя Коваль, - мой голос дрожал.
Наступила тишина. Казалось, что от удивления солдаты даже дышать перестали.
- Валера, всё кончено, выходи. Как ты попал в плен, я не знаю, но теперь кончено всё,- сказал я уже твёрдым голосом.
- Я не в плену, товарищ лейтенант. Я сам пришёл к Хафизулле, сам принял ислам. Я – его личный телохранитель, и вам его не отдам. Теперь меня зовут Мурталло.
Солдаты смотрели на меня во все глаза, все: и старики и молодые. Такого они ещё не видели.
- Я недавно письмо получил от тёти Маши – мамы твоей. Она волнуется, что ты не пишешь. Бросай всё – возвращайся, тебя же ждут дома, - я даже приподнялся от волнения.
- Аллах Акбар, - гортанно выкрикнул Валерка – Мурталло и выпустил в нашу сторону длинную очередь из пулемёта.
Я пытался ещё несколько раз начать разговор, но он только стрелял. Появился ротный.
- Хватит, он уже двоих ранил. Пора добивать этого гадёныша, - жёстко сказал Новожилов.
- Валерка, сдавайся или уничтожим, - выкрикну я в сторону пещеры.
Оттуда, вместо ответа, прозвучал выстрел из ручного гранатомёта. Дальше был взрыв и тишина.
Когда я открыл глаза, надо мной раскинулось ночное афганское небо, и вот эта звёздочка, которую я увидел первой.
Ротный замолчал. Саня переваривал рассказ.
- А что стало с Валеркой? – спросил он командира.
- Он отстреливался до последнего патрона, а потом вышел к нам, но ребята, после моего ранения, не стали его брать. Когда же он упал, то рука его разжалась и из неё выкатилась граната. Раздался взрыв. Слава Богу наших никого не зацепило. Так что и он сдаваться не собирался. Вот так русский парень из небольшой деревни до последнего защищал крупного афганского главаря банды. А Хафизуллу наши взяли раненым в пещере. Колонну, за которую мы так переживали тоже не тронули. Не было нападений на кишлак и заставу, потому что обезглавили мы духов. Да и банда эта вскоре раскололась – ХАДовцы постарались. Вот только Валерки уже не было, и винить кого-то в случившемся стало бесполезно.
Коваль опять замолчал, потом закурил. Саня стоял молча, удивляясь и самому рассказу, и тому, сколько их ротному довелось пережить в свои двадцать восемь лет.
- Поэтому каждый раз, когда вас туда отправляю, думаю, что ещё преподнесёт нам эта война. Но ничего хорошего не жду. А звезду дарю тебе на счастье, - тихо добавил Коваль, затем произнёс буднично – Ладно, боец, пора службу нести,- сказал строго командир, но тут же , смутившись, тихо добавил: - Удачи тебе там, сынок.
Капитан повернулся и пошёл к штабу.
Прошло три месяца.
Щеглов стоял в наряде. Над ним повисло тёмное афганское небо с холодными большими звёздами. На севере виднелись горные хребты Гиндукуша. Саня попал служить в те места, о которых ему когда-то рассказывал капитан Коваль. Как давно это было. После этого был перелёт в Афганистан. Были первые впечатления от Востока, первые ротные «дедушки», которые посвятили молодых, или, как их здесь называли «духов», в боевые традиции славного гвардейского подразделения. Потом был первый выход и бой, где он не струсил. Были зачистки кишлаков, засады, и первый поход в дукан. И пусть он только сопровождал ротного, но зато смог посмотреть, что же это такое – заграничный магазин, который снаружи больше всего напоминал ярко расписанный сарай. Было, было, но уже двоих из его призыва нет. Один в госпитале, а другой улетел на «досрочный дембель». Страха в душе не было, было только усталое безразличие: чему быть, того не миновать. Но философское начало Саниной души требовало более утончённого определения действительности.
Впереди Александра Щеглова ждала военная жизнь, которая всегда готовит сюрпризы, и, зачастую, неприятные. Но сегодня над ним светила звезда, которую он решил считать своей, потому что когда – то получил её в дар на удачу.
Категория: Рассказы Автор: Александр Лабинцев нравится 0   Дата: 12:09:2012


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru