Семейный Форс-Мажор
|
Настя сидела за накрытым праздничным столом одна. Еще надеялась, что он придет. Ведь столько лет прожили вместе. «Простит, должен простить, – убеждала себя. – Хотя бы ради детей, в последний раз». Анюта звонила, сказала, что задержится, но обещала Вовку из садика забрать. Ну, где же он? Пока нет детей, поговорили бы. Да, она – подлая, вздорная баба – согласится со всем, только пусть вернется. Теперь она поняла, как нужен ей Николай, ее Коленька. Раздался долгожданный звонок в дверь. «Пришел», – застучало в висках. Неспеша поправила прическу и, не спрашивая, кто, открыла дверь. – Примите телеграмму. Автоматически, еще ничего не понимая, она расписалась в квитанции и раскрыла красочный бланк: Любимая доченька поздравляем днем рождения любви и семейного счастья Мама Папа Она уже не могла остановить слез. Вспомнилось: «Стороны освобождаются от ответственности друг перед другом за частичное или полное неисполнение обязательств, при возникновении обстоятельств непреодолимой силы (форс-мажор), т .е. чрезвычайных и непредсказуемых…» ВОВКА Я родился не от счастливой любви, а оттого, что моему отцу «приспичило иметь второго ребенка», – так говорит моя мама. И поэтому она потеряла свои лучшие годы и загубила свою карьеру. Теперь ей приходится прозябать в своей «конторе», когда ее подруги давно директора фирм или, на худой конец, живут за порядочными мужиками. Но так она говорит, когда у нее плохое настроение. А вообще, она хорошая. Еще у меня есть сестра Анюта, она студентка. Ей все «до фени». Только ночевать домой приходит, а иногда и не приходит. Мама ее ругает, но все напрасно. Папа мой – военный. Мама называет его «солдафоном» и «портянкой». А деньги, которые он приносит, предлагает отнести в собес. «Там они, – говорит, – больше пригодятся». Папа с ней никогда не ругается, старается шутить. А если мама начинает кричать, то берет шахматы и идет к дяде Диме. Я люблю смотреть старый альбом с фотографиями. Там есть одна очень красивая. Папа молодой и мама молодая сидят в лодке и целуются. Я у них спросил: – Почему вы сейчас ругаетесь, а тогда целовались? Мама ответила: – Дура была. А папа ничего не сказал, пошел курить на балкон. Папа приехал из командировки и теперь почему-то живет в казарме. Там у него есть «рыжая стерва», так мама говорит. А у нас теперь ночует мамин шеф. Мама говорит, что у него дома ремонт. Но я-то понимаю, почему он у нас живет. Просто мама вкусно готовит. Он всегда говорит: – Жил бы с тобой, Настя, всю жизнь только из-за твоего борща и котлет. Вот и живет, поправляется – он худой как палка. Без папы скучно. Мы с ним всегда вечерами болтали. Я ему про наш садик рассказывал, а он мне про свои дела военные. Ведь мы – мужики. И женщинам нас не понять. АНЮТА Скоро сессия, просто не представляю себе, как это будет. Я на третьем месяце, никто не знает. Даже не думала, что «залечу». Самое страшное – не знаю от кого. В тот вечер все были в «стельку», потом еще курнули. Ночевали у Стаса на даче. Ребята все свои, а кто папа? Вопрос! Повторяю путь мамочки. Надо искать «папу-лейтенанта» и сматываться из этого Кёнига хоть куда. Удивительно, как это папан решился вырваться из нашего дурдома. Он из Чечни приехал совсем другой. Мы его по-человечески и не встретили. У меня – зачеты, Вовка – в садике, а маман, как обычно, на выходные в Польшу умотала. В «командировку», в Миколайки. Он просидел целую ночь на кухне. Все курил. А утром собрал свой «тревожный чемодан», Вовку в садик отвел и ушел. В доме и до этого все на честном слове держалось, а как он ушел, вообще – полный обвал. Мамочка, как приехала, сцену брошенной жены закатила. А потом закрылась в комнате, врубила музыку, пила и плакала. Но мне ее не жалко, сама виновата. Он мне хоть и не родной отец, но ни разу не упрекнул ни в чем. Вовку – брата – жалко, ему только пять лет. Зачем люди детей заводят, когда не любят друг друга? Вчера была у отца, не выдержала. Ему с его Рыжей комнату в казарме дали. Две кровати солдатских, две табуретки, вместо шкафа – гвозди в стенке, телевизор черно-белый на тумбочке. А они улыбаются. Счастливые. И это после нашей двухкомнатной с удобствами в Центральном районе?! – Ну, как вы там? – спросил он у меня. – Как училище? Как Вовка? О матери даже не спросил. Думала обидеть его, сказать: «А ты зайди. Посмотри…» Но сдержалась. Больше всего мне вдруг захотелось, чтобы он обнял меня, как раньше. И, не выдержав, прижалась к нему сама, и так, чтоб не слышала Рыжая, прошептала: – У нас все плохо без тебя, папа. Пить чай я отказалась, чувствовала, что разревусь как дура. Отец пошел провожать меня. Мы молчали. А когда дошли до КПП части, он что-то хотел сказать. Я его перебила: – Ты не думай, это не мать меня послала. Я сама. И не надо оправдываться. Я все прекрасно понимаю, не маленькая. И Вовка вырастет, поймет. Ты только не забывай, заходи к нам, он тебя очень ждет. Больше я говорить с ним не могла, слезы душили меня. А он стоял расстроенный, и все пытался прикурить, а спички ломались в его руках. Но я рада, что увидела отца и поговорила с ним. ОТЕЦ Прожил я с женой девятнадцать лет, но счастливы вместе были по-настоящему два дня. Целый год я за ней ходил, а она меня не замечала. А тут, на выпускном в училище, на «белый танец» подошла: «Разрешите вас пригласить…» Как кружились мы с ней в вальсе! Как две птицы. Потом гуляли по ночному городу, пили шампанское на детской площадке в ее дворе. – Пойдем ко мне. Мои – на даче, – предложила она. Какая была ночь! Утром проснулся от яркого солнца в глаза и негромкого мужского голоса в соседней комнате. – Ой, родители вернулись, что будем делать? Потом в комнату вошла женщина. – Мама, это мой Коля... – Вижу, что не подруга Леля, – ответила она с усмешкой. – Ну, вставайте, будем чай пить и знакомиться. Через день мы подали заведение в загс. Что это было? Любовь? Не знаю. А потом родилась Анюта. На три месяца раньше срока. В тот же день я и узнал, что она – не моя дочь. Объяснения слушать не стал. Простил. Только слово с нее взял, что дочь ничего не узнает. Служил я тогда в Белоруссии. Дни и ночи на службе пропадал. Для жены офицера такая жизнь – сложный экзамен. Не всякая выдержит. А соблазнов в гарнизоне хватало. Как-то пригласил меня к себе на беседу замполит – подполковник Колганов. Осенью это было. Анюта как раз в первый класс пошла. Долго Колганов меня мурыжил. Об офицерской чести говорил. А потом махнул рукой и сказал напрямую, что жена моя загуляла. Запил я. А супруга моя драгоценная с дочкой к маме в Горький уехала. Меня через три месяца, благодаря замполиту, в Калининград перевели. Прожил я год один. Не выдержал, поехал за ней. Помирились. Решили начать жизнь с чистого листа. Служба наладилась. А тут Вовка родился. Мы получили двухкомнатную квартиру. Анюта в медицинское училище поступила. Но беда пришла, откуда не ждали. Началась в армии неразбериха, зарплату задерживать стали. Чечня по новой закрутилась. Дома начались скандалы. Денег нет, жена кричит: – Увольняйся, ищи место доходное, не то я пойду работать, а ты с детьми сиди. Кормилец… Я в сердцах ей ответил: – Ну и иди, работай. И пошла моя Настя в бизнес. Сначала пищевыми добавками торговала, потом косметикой. Приду со службы – Анюта Вовку из садика заберет, а жены все нет. Придет поздно, «подшофе». – Где была? – спрашиваю. Ответ один: – Презентация. Наконец я не выдержал. Скандал у нас вышел сильный. Дети проснулись. Я говорю: – Дочери бы постеснялась. Какой пример ей подаешь? А она в ответ: – Моя дочь. А ты ей что, отец? Анюта побелела и спрашивает: – Папа, а ты разве не мой отец? С того дня все пошло вкривь и вкось. Тут разнарядка на полк в Чечню пришла. Я рапорт написал. Там мы и встретились с ней. До этого в полку видел ее, да все по службе как-то. А тут заговорила она со мной. Смотрю на нее, голос слышу, а что говорит, понять не могу. Прямо наваждение какое-то. Начальник штаба, Вовка Саранцев, как она вышла из палатки, рассмеялся: – Ну что, комбат, контузила тебя Рыжая? А утром пошли мы колонну сопровождать в Ачхой-Мартан. Там все и случилось. РЫЖАЯ Николая Владимировича, комбата нашего, я уже давно по службе знала. Спокойный, рассудительный офицер. Его солдаты уважают. Только замечала я, что-то мучает мужика. Другие наши офицеры в таких случаях сразу выход находят – обнимут бутылку и жалеют себя. А он – ни-ни. Я его выпившим только один раз видела. Когда у него сынишка родился. В армию я пошла не от хорошей жизни. Была семья – муж и сын. Да не стало. Как увижу мотоцикл, так сердце сжимается. И как я их тогда одних отпустила на рыбалку... Уговорили они меня. В милиции сказал: дорога после дождя была скользкая. Так я своих мужиков и потеряла. Сватались после ко мне, но сердце не принимало. А во время командировки, я в его батальоне оказалась. На третий день, как в Чечню прибыли, наша колонна в засаду попала. Троих ребят я вытащила, а они кричат: «Комбат, комбат там!». Я – к БМП, вижу: он с люка свесился. Я его потащила, хотя не верила, что живой. А тут пуля мне в плечо попала. В госпитале очнулась. А он сидит передо мной на табуретке и руку мою в своей держит. Так и просидел всю ночь. А в глазах – боль. Я не выдержала и говорю ему: – Не мучайте себя, Николай Владимирович. После госпиталя мы вернулись в Калининград. Я видела, что он долго стоял на перроне, ждал своих. Хотела к нему подойти, да не посмела. А утром он пришел в санчасть с чемоданом. – Ну, вот, – говорит, – примешь меня? Что наше бабье счастье? Верить да ждать. Господи, сколько же в нем доброты и ласки не растраченной оказалось! Как же можно было так с ним? Отогрелся мужик душой, но вижу, что та жизнь его не отпускает. Дочка его пришла, как нам комнату дали. Волнуется девушка, но держится хорошо. Поздоровалась со мной. И к нему – как птица с подбитым крылом. Но ни слезинки, ни жалобы. Я ему вечером сказала: – Коля, не мучай себя. Поговори со своей женой. Может, она сына тебе отдаст. Дочь-то уже взрослая. А Вовка нам не помешает. *** Отъезд отца в командировку совпал с днем рождения матери. Чтобы не опоздать на аэродром, Анюте пришлось уговаривать знакомого парнишку Стаса подвезти ее до Чкаловска, где находился аэродром. Анюта узнала ее сразу. Она выделялась из толпы военных и провожающих, хоть и заправила свои огненно-рыжие волосы под форменную шапку. Началась посадка в транспортный самолет. Оркестр заиграл «Прощание славянки». Почему она не встретилась отцу раньше? – Ты береги его там, пожалуйста, – тихо сказала Анюта. «Рыжая» кивнула и улыбнулась. Улыбка у нее была совсем не виноватой. Из-за громкой музыки оркестра Анюта не услышала, как подошел отец. Он крепко обнял ее. – Папа, возвращайся. Мы с Вовкой будем тебя ждать. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Виталий Шевцов | нравится 0 Дата: 29:01:2013 |