Дверь
|
Валерка заснул моментально. Прикрыл глаза и тут же провалился в тёплую, мягкую глубину. Картины, одна за другой, проплывали перед глазами – знакомые картины – да та же тайга и проплывала. Но не хватало терпения, не осталось никаких сил, чтобы любоваться этой красотой. Запоминать, а когда-нибудь пересказывать и … пересказывать ... Кому? Внукам конечно – кому же ещё? С вечера вымотался так, что рухнул, как подкошенный. Какие там сны? Зимовье дышало смоляным духом. Узкое оконце от края и до края заполнила голубоватая луна, в печке мерцали розовые угли, река тут же – у самого порога постукивала на мелководье разноцветными камешками … Всплески, звуки, тишина … Таёжная тишина - какой нигде не услышишь. От неё звенит в ушах. Хочется петь и … плакать. А с непривычки и волосы на голове шевелятся. Жутковато с непривычки – вроде совсем один остался – ты и эта самая тишина. Валерка привык, он без неё не собирался жить. Повезло парню, что оказался здесь – в тишине и в тайге … в своей тайге. После войны совсем захирел - сам себе был не рад. Казалось всё – сломалось внутри детство, навсегда ушло. Переломил пополам радость, растерял покой. Как дальше жить, когда правда с неправдой перемешались? А вот, случилось такое – и попал в края волшебные, в страну Якутию. Оживляет Север настоящих мужиков, возвращает их в детство, навсегда возвращает. Ожил и Валерка - радоваться снова научился. Потому и спит с улыбкой на лице и без кошмаров. Да только ни в этот раз … Неделю тому назад они с дядей Витей закончили ремонт в зимовье на речке Мая. Перекатали, считай, заново избушку. Как начали от самого оклада, так под крышу и вывели. Добрый домик получился. Стены из бревёшек, пол и потолок из лафета настелили, углы в «лапу» сцепили, крышу на две стороны и даже печку по новой технологии соорудили - из железа рифлёного сварили с двойными стенками. Между стенок расстояние в самый раз - в полкирпича отмерили. Потом кирпичи туда опустили, в карманы эти. Как полагается, глиной скрепили, и получилась печечка на загляденье. Трубу тоже кирпичную сложили. Любо дорого посмотреть! Да хоть и зимой живи – не замёрзнешь. Осталось дверь навесить. Валерка настоял – «зимовьё новое, надо и дверь новую …» Как словом, так и делом – вчера и дверь закончили мастерить. Ладная дверь получилась, крепкая. Мужики смеялись … – «Об эту дверь мишке когти только точить. О том, чтобы изломать – и не мечтать косолапому». Дядя Витя ещё предупредил: - Ты только дверь навесь так, чтоб она вовнутрь отворялась. Понял, Валера? - Понял … понял я, чего ты, дядя Витя? Будто я двери никогда не цеплял, в самом-то деле. Медведь – он толкаться не приучен – он под себя привык тащить. Опасаться–то ему некого в тайге. Хозяин он и есть хозяин. Потому и двери крепят на такой манер, чтобы они вовнутрь отворялись - против его, медвежьей логики, так сказать … Погрузили мужики дверь в лодку, инструмент туда же. Ну, и снасти какие Валера с собой прихватил для рыбалки. «Барс» запрыгнул в лодку и сразу вперёд проскочил, на любимую скамеечку. Весёлая лайка, смышленая, молодая ещё правда. Третий сезон по тайге стажируется. Толк с неё будет, однозначно. … К обеду добрались до зимовья. Часа три провозился Валера с дверью, а может и все четыре, зато примострячил её, как надо. Вроде, тут и была. Одна беда – в дверном проёме с обеих сторон четверти выбраны. Север! Если на зимний промысел собрался - белку там, соболя добыть, к примеру, - можно и вторую дверь навесить. Не такую капитальную, а так, … чтобы тепло дольше держалось в избушке. Да и сквозняки не так донимают при двух-то дверях. На рамку деревянную оленью шкуру растянешь, как на пяльцы, и готово. Вот, эти четверти и подвели Валеру. Он дверь эту на первый взгляд, вроде, верно приладил. Но это только на первый … Само собой - торопился на зорьке вечерней душу отвести. Речка-то вот она, в десяти метрах от зимовья – хариуса столько, что дна не видать. Азарт! Руки так и пляшут от нетерпения … А может, руки-то и по другой причине плясали? Чуяли недоброе, вот и подрагивали, подсказать пытались хозяину, что перемудрил ты, дружок. Ох, и аукнется нам твоя спешка. Запарился Валера. Попробуй, поработать с листвяком. Будто из железа дверь, да и домик аж звенит от крепости. - «Завтра закончу – куда спешить»? – подумал парень. Наверняка так подумал. Хорошо хоть изнутри скобу железную привернул на сквозные болты, а снаружи берёзовую ручку толщиной в руку гвоздями прибил. Если бы наоборот? И представить страшно … Порыбачил, значит, отвёл душу, уху сварганил по всем правилам, стопарь опрокинул за благодать таёжную, покурил под звёздами, чайку попил ароматного с листом брусничным и полез на нары. Луна в окошко светит, тишина. Глаза без спроса под небо убегают. Правда, ныло что-то в груди, … легонько так дохнуло изнутри холодком. Но разве до этого, когда Душа почти в раю? «Барс» тоже набегался до метляков в глазах. Примостился у порога, в калачик свернулся и только ушками шевелит иногда, да глаз, нет-нет, да и блеснёт из темноты. Сторожит тишину – молодец … И вот, надо ж такому приключиться - часа в три ночи зарычал «Барс», шерсть на загривке дыбом встала. Валерку тоже подбросило на нарах, будто пружина под ним распрямилась. Война приучила раньше смерти просыпаться, потому и живой вернулся. «Барс» у двери мечется, рычит. Не скулит – это хорошо! Отважный пёс! И тут Валеру, вроде, током шибануло. Слова дяди Вити в ушах эхом отозвались: – «ты только дверь навесь так, чтобы она вовнутрь отворялась. Понял, Валера»? …. Избушка дрогнула … потом снова … «Видать косолапый пожаловал знакомиться. Не мог же он с полным брюхом по нашу душу заявиться»? – успокаивал себя и «Барса» охотник. Дело-то было по осени. И, слава Богу, что не в голодную пору для медведя. Он, видать, от сытости решил размяться малость … натура у него любопытная и шкодливая. Вот, и соображай – чо у него на уме? Как назло … – весь инструмент снаружи остался. Ружьё в углу, но это на крайний случай. Ночью в косолапого палить – себе дороже. Не дай Бог зацепишь – пиши пропало. Садись тогда на первый попавшийся поезд и кати, куда глаза глядят. Потому как Мишка тебя из-под земли достанет. Он таки обиды не прощает. От всех удовольствий откажется, пока обидчика не выследит и не накажет. Валерке только и осталось - вцепиться в скобу и упереться плечом в дверной косяк. «Господи, помоги, … отведи беду от меня и моей собаки. Я исправлюсь, я …» Луна погасла. Вместо неё в окошке появилась медвежья лапа. Медведь сорвал москитную сетку, ощупал стену с внутренней стороны, всадил чёрные когти в бревно и закряхтел от натуги. Но домик не поддался – старались-то на совесть … Тогда он просунул страшную пасть в узкое оконце и рявкнул так, что похолодело всё внутри, а сердце упало к пяткам. - «Вот гад … перепугал-то как …» - психанул Валерка, и заорал, что было духу – «уйди, ирод, что я тебе плохого сделал? … иди своей дорогой, не лезь ты к нам …». Медведь обошёл избушку и остановился напротив двери. - «Ах ты чёрт рогатый …» - выдохнул Валера и напрягся, ожидая самое страшное … Медведь царапнул железными когтями по двери … раз потом ещё … ещё …и, наконец, захватил ручку с наружной стороны. Рванул так, что у Валерки от боли в мышцах потемнело в глазах: – «только бы не выпустить скобу …» - пронеслось у него в голове … «руку бы не оторвал сука». А медведь, видать, сообразил, что Валера «напортачил» с дверью, и снова дёрнул на себя. Затрещали суставы, вылетая из привычных мест. Валера стонал, матерился и молился одновременно. Со второго или с … пятого раза косолапый выдернул все четыре гвоздя из листвяничных досок двери. В глазах потемнело … трещало всё, что только может трещать в молодом организме … Валера висел на скобе по другую сторону двери, сжимая немыми руками железяку. Он боялся только одного, что вывихнутыми пальцами не сумеет управиться с патронами, не совладает с ружьём. Рук он не чувствовал. Суставы горели огнём. - «Вывернул гад руки … только бы пронесло в этот раз … Ну уйди, а, будь другом …» - совсем тихо шептал Валера медведю через новую дверь. Услышал медведь, проникся … Потоптался ещё малость, обследовал поляну перед зимовьём, прошёлся до лодки, попил из реки, потом отряхнулся, пофыркал от удовольствия и ушёл. Так и есть - без злобы приходил, для знакомства. А когда понял, что это только домик новый, а люди-то свои, местные – успокоился и подался по своим делам. Когда назад по реке возвращались, «Барс» от Валеры не отходил – в ногах сидел, прижимался спиной к хозяину. Родными стали за одну ночку. Проверили друг друга – теперь вместе на веки вечные. Спасло их то, что медведь сверху вниз лапой по двери бил. Если бы сообразил, да на себя потянул – обнялись бы они с Валеркой у порога. Это, как пить дать - вытащил бы парня наружу. Така силища! Он сохатому, шутя, одним ударом лапы хребёт пополам переламыват. Куда с ним руками тягаться? Людей только смешить … Суставы Валерке вправлял якут – дядька Егор. Он родственником приходится дяде Вите. Выл Валера на все голоса под Егором. Но зато потом - будто заново родился. Распрямил его Егор так, что парень даже ростом сантиметров на пять длиннее стал. А слова эти нет-нет да отзовутся эхом в Валеркиной голове: - «… ты только дверь навесь так, чтобы она вовнутрь отворялась. Понял, Валера»? Север! … тут, брат, ухо надо ох, как востро держать … Каждое слово на вес золота … |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Анатолий Жилкин | нравится 0 Дата: 03:10:2014 |