Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Перекрёсток

Иван Агапыч Капкан выскользнул из подъезда. Так, словно бы червяк выполз из склизкой норы на свет Божий. Собственно, Капкан и был таковым: худым, сутулым и до крайности поганым человеком. Люди, автомобили, фирма, где он трудился бухгалтером, в общем говоря — весь шар земной и всякая жизнь вокруг вызывали в его душе такую неприязнь, что с лица его никогда не сходила гримаса омерзения. С детства и до своих шестидесяти двух Иван Агапыч старался избегать людей — настолько, насколько мог без них прожить. С превеликим удовольствием он ушел на пенсию, ибо отпала надобность ходить на работу и терпеть издёвки «конторских крыс». Сколько таких людей-сухарей показали нам в своих произведениях великие русские писатели. Но увидели ли они великое их предназначение? Ведь, как известно, каждый человек, каким бы он ни был беспутным на первый взгляд, имеет благословление от Бога пройти свой Путь служения нашему общему миру.
— Хлебом не корми — дай по улице пошастать! — зло прошипел старик на перебежавших ему дорогу первоклашек.
День выдался ясный и безветренный; под козырьком подъезда смеялись воробьи, прохладный запах первых оттепелей щекотал ноздри, и это совсем не радовало Капкана. Он задрал воротник пальто, так чтобы кроме толстых очков и крысиного носа больше ничего не было видно. С отвращением посмотрел на ярко-голубое небо, поводив губами, будто желая в него плюнуть. Тяжело вздохнул, и громкими, неуклюжими шагами потопал в булочную.
Из дома Капкан выбирался только по очень-очень крайней нужде. И делал это ранним утром, чтобы ненароком не встретить кого-либо из соседей. Они вечно устраивали идиотские допросы: «Ой, здравствуйте! Как ваше здоровье? Почему не заходите?» Потому что я вас ненавижу! — всегда хотел ответить Капкан, но сдерживался.
Единственное, что любил Иван Агапыч — свою тесную мрачную квартирку, плотно напичканную милыми его сердцу вещами. Толстенными бухгалтерскими книгами, которые он с большим удовольствием заполнял, подводя баланс вымышленных фирм. Разными заспиртованными ползучими гадами, жабами в блестящих прозрачных баночках, среди которых особо выделялись его любимицы: клюворылая «Фаина Раневская», горная шлемоголовая «Эсмеральда», и его фаворитка, гигантская роющая «Моника Белуччи» с шипами на лапках. Когда подходило время ужина, Капкан приглашал «девочек» составить ему компанию. Ставил банки на стол и с наслажденьем вёл с ними разные беседы.
— Фаина Георгиевна, что скажешь о нашей соседке сверху? О да, ты права! Редкая свинья! Моника, дорогуша, как тебе её ДО-РЕ-МИ-ФА-СОЛЬ-ЛЯ-СИ во время нашего обычного полуденного сна?! Кошмар! Что ты говоришь, Эсмеральда? Чтоб ей издохнуть?! Хе-хе-хе! Ах, ну что ты! Хе-хе-хе! Издохнуть вместе со своим «собачим вальсом»?! А ты острая штучка, Эсмеральда из Нотр-Дам де Пари! — Капкан постучал вилкой по банке с жабой. — Я наивно полагал, что ты простушка. Сокрушаюсь, дорогая, приношу мильон извинений!
В таком вот духе Иван Агапыч ужинал, уплетая скромные харчи и беседуя со своими бородавчатыми красотками. Поужинав, он бережно протирал их банки тряпочкой и убирал на полку, желая спокойной ночи.
Пинком открыв дверь в булочную, Капкан уже было вошел внутрь. Но, посмотрев под ноги, с наслаждением вытер сапоги о новенький коврик «Добро пожаловать!» и с довольным видом ступил в лавку. Внутри пахло сдобными булками, и чем-то с горчинкой. Видно, у хозяина пригорела сладкая начинка для пирожков. Булочник в белом чепце как раз выставлял на лоток свежую выпечку.
— Один момэнт! — кивнул он посетителю и осклабился, сверкнув золотыми зубами.
Иван Агапыч что-то недовольно пробурчал и уставился на серую фигуру, которую сначала принял за большой серый мусорный мешок. Облокотившись на прилавок, боком к нему стоял мерзкий тип. Рыжий, бородатый детина в грязном суконном пальто, похожий в нём на ветхий сарай. Горло его было толсто перемотано коричневым шарфом. Он слегка дрожал и хрипло выдыхал на любимые Капканом булки с изюмом. Ивана Агапыча передёрнуло от омерзения. Поначалу он даже хотел идти в другую булочную, но на улице с каждой минутой становилось всё многолюднее, поэтому он передумал.
— Как обычно? — румяный булочник, утирая пухлые руки передником, вразвалочку подошел к прилавку. — Три чёрных «Бородинских», два белых, двадцать булок с изюмом и четыре пакета сухарей?
— Нет! — свиноматкой взвизгнул Капкан. — Булок с изюмом… не надо… — просипел он и прокашлялся.
— Я вообще-то уже давно тут стою, — испорченным аккордеоном прохрипел кто-то рядом.
Иван Агапыч нервно дёрнулся, готовый разразиться зануднейшими возмущениями, и даже открыл рот. Но рядом с ним, гордо выпятив массивную грудь, высился бродяга. Распрямившись, он сделался похожим на двустворчатый шкаф.
— А… А в чём, собственно, дело? — оробел Капкан, сглотнув комок.
— По правилам русской очереди — первый тот, кто первым пришел! — заявил бродяга, дыхнув свежим перегаром.
Початая бутылка портвейна «Три семёрочки» гусиной шеей торчала из его кармана.
— Так покупайте! — Иван Агапыч, недовольно шаркнув пакетом, отошел в сторону. «Надо будет за обедом рассказать девочкам об этом лохматом посмешище!» — ехидно ухмыльнулся он.
— Не могу… — нищий глубоко вздохнул, чем еще больше испортил воздух и настроение Капкана.
— То есть как?.. А чего же… — промямлил сбитый с толку бухгалтер в отставке.
Его голова в обвислой шляпе высунулась из пальто, насколько это позволяла тоненькая шейка, и он сделался похожим на поганку. — Чего же вы тогда хотите?!
— Христа ради… — бродяга вытянул здоровенную, как лопата дворника, руку. — Купите хлебушка…
— Что?!! — завизжал Капкан, словно двинутая оглоблей свиноматка. — Вы слышали?! — повернулся он к булочнику. — Как вы можете допускать, чтоб такие типы заходили сюда, да еще и терроризировали покупателей?! Вы что — прогнать его не можете?!
— Не могу… — вздохнул булочник. — Именно в этот день десять лет назад скончалась моя мама, Царствие ей Небесное! — булочник снял чепчик и, задрав глаза кверху, перекрестился. «Потолок подштукатурить бы… » — подумал он. — Мама учила меня быть терпимее к нищим, — он напялил чепчик обратно на круглую, как арбуз, голову. — Поэтому сегодня — не могу!
— Вы издеваетесь?! — глаза Ивана Агапыча округлились, как у диковинной рыбы. — Нет, вы точно издеваетесь надо мной!!
— Христа ради… — монотонно проныл бродяга. Затем твёрдо и расчётливо предложил: — А хотите, я продам вам своё место в очереди?
— Продать мне место?! — лицо Капкана побагровело от злости.
Ком в горле вырос до размеров чугунной гири и никак не хотел сглатываться. Иван Агапыч лихорадочно соображал, что же ему делать, но раздосадованный ум отказывался повиноваться. Другая булочная находилась слишком далеко от дома, и идти туда означало погрузиться в самую гущу общества и жизни, чего ужас, как не хотелось делать.
— Ладно, — скрипя сердцем, прошипел он. — Сколько?
— Хмм… — бродяга вскинул глаз, почесал лохматый подбородок. — Два «Дарницкого» и две булки с изюмом! — решился он.
— Два?! Да чёрта с два! — взорвался Капкан, брызжа слюной на свежие эклеры, посеребрённые маком.
— Значит, переговорам конец! — заявил нищий, гордо перекинув шарф через плечо. — У булочника, упокой Бог его матушку — поминки и он меня не выгонит. Я остаюсь здесь и жду следующего покупателя, а вы можете катиться к чертям!
Булочник с сожалением на лице, лишь потупил взгляд и пожал плечами.
— Дайте то, что мне нужно! Немедленно! — заорал на него Капкан, рассвирепев, словно священный китайский дракон.
Казалось, еще чуть-чуть и изо рта его вырвется пламя.
— Я напишу жалобу в СЭС! В отдел по правам потребителей и…
— Да хоть в союз пенсионеров! — насупился булочник. — Я поминаю мать раз в год, и память о ней для меня важнее, чем какие-то мелкие дрязги!
— Ах тааааак! — Капканом целиком овладело психическое расстройство.
Он, часто дыша, раскинул длинные сухие руки, и слегка присел на тонких, как прутики, ногах.
— Если твоя сердобольная мамаша так опекала вонючих алкашей — вот и дай ему хлеба! Да-да! Что смотришь?! Что таращишься, свинорылый?! Сам, небось, теперь за двоих жрёшь?! И за себя, и за мамку?!
— Чтоооо?! — взревел оскорблённый до глубины души булочник.
— Ах, ты дрищ! — бродяга схватил Капкана за шкирку. — Как ты меня назвал?! Это я то вонючий?!
— Выбрось его! Вышвырни отсюда! — горланил булочник, хищно сверкая золотыми зубами.
— Вонючка! Навонял — не продохнуть! Ааааа!!! — Иван Агапыч вцепился тонкими пальцами в шарф бродяги и трепал его, как собачонка треплет какую-нибудь рвань.
— Ых-гы! — нищий с размаху вмазал Капкану в лоб и пинком вышиб его из булочной.

Иван Агапыч лежал на спине в луже подтаявшей грязи, ни жив, ни мёртв, и смотрел на небо. Это был первый случай в жизни, когда он набросился на человека с кулаками. Обычно всегда колотили его, даже когда он был прав. Но это уже никак его не заботило. Всё вдруг сделалось пустячным; осыпалось шелухой и с ветром умчалось на задворки сознания. Булочная вместе с золотозубым небритым булочником, многолюдная улица, жабы в банках и почти вся мелочная жизнь. Одно-единственное воспоминание искрило в уме — бородатый старик с длинным коричневым шарфом вокруг шеи…
В детстве за Капканом с палкой в руке не гонялся только безногий. Мальчишки били его нещадно, злорадствуя и упиваясь своей беспощадностью. Маленький Ванька хилыми руками пытался закрыть лицо, но меткие удары врезались в нос и в бровь до звона в ушах. Затем, как правило, следовали полуистерический хохот и плевки. Насытившись жестокостью, мальчишки уходили, а Ванька лежал на спине, истерзанный и униженный. И с ненавистью смотрел на голубое небо, под которым изо дня в день творилась эта бессмысленная пытка, и которое никак не могло помочь, сколько бы Ванька у Него не просил. Дома с шнуром от кипятильника его поджидал набравшийся до зелёных чёртиков отчим, а на улице эти… с палками и камнями.
Старичок возник перед ним весьма неожиданно. Помог встать, утёр своим шарфом залитый кровью глаз: — Порой жизнь очень жестока, внучек, — сказал он. — И нам не изменить этот мир в одночасье. Главное, терпи вот здесь, — старик ткнул его пальцем в тщедушную мальчишескую грудь. — Ведь всё вокруг — всего лишь коротенькая вспышка…
— За что они меня?! Что я им такого сделал?! — шмыгал разбитым носом Ванька, собирая развалившиеся учебники.
— Такой уж у тебя Путь, мой хороший… — ответил старичок и так же внезапно ушёл.

— Дорогой ты мой! — с неподдельной радостью на лице, Иван Агапыч вернулся в булочную.
Он, слегка склонив голову, посмеивался и развёл руки для горячих объятий.
— Чего это с ним? — нахмурился бродяга. — Одурел что ли?!..
— Хлеба?! Две буханки?! — Капкан вынул кошелёк на верёвочке, рухнул на коленки и, ликуя, подполз к нищему. — На! На! Держи! — он достал все бумажные деньги без остатка и вложил в руки бродяге.
Кошелёк упал и мелочь, звякнув, раскатилась по деревянному полу.
— Не нужны мне твои деньги! — нищий испуганно швырнул банкноты в сияющее лицо Капкана. — Еще скажешь, что украл у тебя!
— Спасибо тебе… — прошептал Иван Агапыч.
Прихрамывая в одном сапоге и без шляпы, Капкан брёл вниз по проспекту. Кошелёк волочился следом, грязный, словно в чём-то провинившийся перед хозяином. Тонкие седые волосы старика потрёпывал ветерок. Носок его сполз и смешно болтался при ходьбе. На морщинистой щеке запеклась кровь, но Иван Агапыч улыбался и смотрел куда-то ввысь. Всю жизнь люди обзывали его, когда он молчал в ответ. Они били его, а он им не сопротивлялся. Он жадно впитывал их ненависть, без остатка, избавляя от этой ненависти их самих и их близких. Вот он — смысл. Терпеть! Одному терпеть за всех! Может быть, именно благодаря ему Земля ещё крутится вокруг своей оси? Люди бегают по улицам, любят, ненавидят, рожают детей, плачут, смеются, летают в Космос — может быть, это всё благодаря его терпению?!
Прохожие толкали, задевали плечами бредущего, словно тень, старика, мимоходом костеря его. Кто-то из сострадания полез в карман и протянул ему платок. Кто-то доставал мобильник, чтобы снять старого чёрта на видео. А он смотрел на них и любил, как никогда прежде.
Иван Агапыч дошел до перекрёстка, впервые в жизни свободно и легко вздохнул, сел на бордюр и умер.
Категория: Рассказы Автор: Павел Семененко нравится 0   Дата: 20:12:2011


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru