Едва предзимье выстелит снега,
И санный путь змеей замкнет Моревна,
И тонким льдом срастутся берега,
И канет мир в немыслимую древность –
Ты как валун, оживший и глухой,
Качнешься с хрустом, выдирая кости,
Нальешься ледниковою тоской
И двинешься – на юг. К теплу. К погосту.
Моренным шагом, землю разметав,
Кровь выцедишь и перепашешь тропы,
Свой черный след оставив на лета,
Питая ненасытную утробу.
Корежа судьбы, словно сухостой,
Все ищешь солнца, силясь обогреться,
Но немотой, как вечной мерзлотой,
Придавлено, все реже бьется сердце.
И вдруг, почувствовав просвет вдали,
Ускоришь ход тысячелетней муки,
Услышишь крик раздавленной земли,
И силясь вытолкнуть впервые звуки,
Ты загудишь над древнею рекой
От ужаса, что все усилья тщетны,
И тонкий лед проломишь под собой –
Низвергнутый, ушедший в Лету этнос. |