Яблоки
|
Прозрачное, высокое, голубое небо, какое бывает только осенью, улыбалось солнечными лучами. Безмятежные облака, не подозревая, о приближении дождей и холодов, белели то тут, то там. Тепло, так щедро расточаемое летом, не скупясь, дарила и осень. Пожелтевшая листва еще не поредела и деревья не спешили расставаться со своими ослепительно яркими нарядами. Отвечая солнечному свету, желтые клёны принимали и поддерживали его игру. Момент увядания был обставлен с небывалой пышностью, чтобы ещё больше подчеркнуть величие жизни. Легкий ветерок не решался коснуться богатого убранства, заискивая, перелетал от одного дерева к другому. Был один из тех сентябрьских дней, которые благодатью нисходят на ничего не подозревающий мир. Прохожие, автомобили – все спешили по своим будничным делам. В офисах кипела работа, ожесточенная летними отпусками. В магазинах и на улицах шла совершенно другая суетная жизнь, не имевшая ничего общего с тем великолепным балом, который давала природа. Любой и каждый мог бы запросто принять в нем участие, но почему-то не мог или не желал. А вот у неё как раз сегодня выдался свободный денек и, отложив все свои дела, она с нетерпением приняла приглашение этого погожего сентябрьского дня, решив прогуляться по парку. Всё радовало её, но не той неистовой радостью, которой свойственно весеннее нетерпение, а тихой и светлой, спокойной и созерцательной. Неспеша разглядывая листву осеннего парка, она восторгалась его красотой, чувствуя себя кроткой Золушкой на королевском карнавале. Признавая совершенство природы, она гордилась ощущением причастности. Это было так здорово и каждый раз ново! Она впитывала в себя краски окружающего мира, его запахи. Ей нравился этот неугомонный, находящийся в постоянном движении город. Его улицы, дома, парки, его такие практичные и вместе с тем беззащитные жители. Проходя по одной из аллей парка, она увидела людей, виртуозно катающихся на роликах и скейт-бордах. Энергия и пластика их движений тоже были частью этого города. Невольно залюбовавшись легкость, с которой они владеют своим телом, она достала из сумки блокнот и стала делать быстрые наброски, изображающие человека в движении. Каждый из спортсменов пытался сделать нечто невообразимое и оставался запечатленным несколькими уверенными штрихами. Их задор и энергия передавались художнику и выпрыгивали на бумагу бескомпромиссно и свободно. Ничего не подозревая, все и художник и модели были захвачены одной волной, пронизаны одним током. - Неплохо рисуешь! – послышался голос. Магия превращения движения в статику прервалась. Она обернулась, закрывая блокнот и мысленно досадуя на незваного нарушителя. Зеленые, лучистые, смеющиеся глаза смотрели на неё весело и открыто. Волосы парня были перехвачены косынкой, что придавало ему сходство то ли со средневековым рыцарем, то ли с пиратом. По крайней мере, свою пиратскую бесцеремонность он уже проявил. Но его улыбка обладала особым свойством – на неё нельзя было не ответить. Бесшабашное очарование открытой улыбки разбивало любые преграды, превращая сложное в простое, важное в смешное. Его одежда и манера себя держать безошибочно выдавали в нем одно из роллеров, что он тут же и подтвердил, сняв с плеча пару роликовых коньков. Она плохо сходилась с людьми, особенно с мужчинами. Перспектива любого нового знакомства всегда настораживала. Причины этого она и сама затруднялась бы определить. Просто ей не нравилось притворяться, подстраиваться под чей-то вкус. Больше всего в общении она ценила простоту и искренность, которые, как она со временем поняла, губительны для любовных отношений. Нет. Она не закрывала своего сердца, однако желающих поселиться в нем было на удивление мало. Будучи натурой эстетической, она не могла оставаться равнодушной к человеческой красоте. В то же время, ей казалось, что правильные черты лица свидетельствуют о незатейливости внутренней сущности. Поэтому ей нравились внешне красивые лица, но с каким-нибудь изъяном, чтобы было о чем подумать. Крупные губы, нос с горбинкой, широкие брови, необычный разрез глаз – все эти и другие черточки придавали лицам некую недосказанность, образуя тайные изгибы человеческой души. Ей всегда по-детски хотелось прикоснуться к красивому лицу, чтобы ощутить причастность, хоть на мгновение завладеть частичкой его удивительной энергии. В такие моменты ей приходилось сдерживать себя. Хотя всегда было любопытно узнать… Разочарование. Красавец, как правило, оказывался закованным в крепкую броню рыцарем, достучаться через которую не было никакой возможности. Соорудив вокруг себя неприступную стену заносчивости и самолюбия, бедный рыцарь, ожидает ту, которая наконец-то к его радости преодолеет преграду и спасет от одиночества. Её же усилий хватало лишь на то, чтобы подойти к этой стене, неловко потоптаться и отступить. Оставалось лишь издали наблюдать, как хрупкие барышни осатанело кидаются на эту стену и, сталкивая других претенденток, самые выносливые и мужественные, не боящиеся преград и лишений, готовые на пути к своей цели сломить любое сопротивление, завладевают трофеем. Эти мысли пронеслись перед ней мгновенно, как будто неожиданный порыв ветра перелистал старую, много раз читанную книгу. Всё это время какая-то её частичка, очевидно, та, что отвечала за художественные способности, продолжала изучать незнакомца. Этот изучающий, чересчур прямой взгляд (как хорошо, что не надо притворяться) ничуть его не смущал. Он уселся прямо на бордюр пешеходной дорожки, извлек из своего выдавшего виды рюкзака пару яблок и с улыбкой протянул ей одно: - Я – Макс. Угощайся! Солнечный свет, пробившись сквозь осеннюю листву, отразился в его глазах, заиграл бликами на сочном и спелом яблоке. Она и не думала отказываться. Ей стало любопытно. Как будто бы взяв плод, она становилась соучастницей лишь им двоим ведомого ритуала. Яблоко пахло сладким медовым ароматом. Возможно, запахом непройденных дорог экзотических стран и непережитых приключений, невозможной, непрожитой мечты… Неожиданно она поймала себя на том, что улыбается, так и не решаясь надкусить плод. Её нового знакомого кто-то окликнул и он, также не успев приступить к трапезе, не без сожаления направился к приятелю. - Ты только не уходи! Подержи, я сейчас. Став обладательницей двух невозможных яблок, она поняла, что круг замкнулся. Ощутив совершенство момента, поспешила уйти. Идя домой, она продолжала держать их в руках. Они были как два живых организма, воплощающие частички человеческого тепла, свидетели светлого солнечного дня и неожиданной встречи посреди суеты городского парка. Она несла их как дары, полученные от Её Величества Осени за то, что, оторвавшись от повседневных забот, посетила её роскошный бал. А может, она видела в них воплощение тех неожиданных подарков судьбы, которая нет-нет, да и сделает ещё один причудливый вензель в канве человеческой жизни. Дома, аккуратно положив яблоки на стол прямо в луч солнечного света, она села напротив и стала любоваться своими сокровищами. Правильной форма плодов казалась лишь на первый взгляд. Еле заметные неровности либо некстати расположенная выпуклость привлекали внимание, заставляя поверить в то, что это не модель идеального яблока, а само произведение природы. Неповторимое, единичное, уникальное и вместе с тем одно из сотен тысяч других, рожденных в разных уголках земного шара. Их цвет ей очень нравился. Не зелёный – цвет острых разочарований незрелой юности, пусть оптимистичный, но всё же кислый. И не желтый – рыхлой, пресыщенной зрелости. Тёплый, осенний, жизнерадостный и спокойный их цвет действовал умиротворяюще. Под тонкой кожицей угадывалась сочная, тугая мякоть, напитанная неистовостью летнего тепла, безудержностью гроз, ароматами земли. Её мысли ласково и неспешно кружили вокруг этих двух яблок, лежащих на столе в полоске солнечного света. Послышался звук поворачивающегося в замке ключа. Через мгновение дверь распахнулась и в её квартиру твердой походкой вошли логика и порядок, воплощенные в одном человеке, которого она так и не научилась называть просто по имени. Евгений Владимирович отводил себе в её жизни роль ангела-хранителя. Однако долгие годы служения империи мешали ему на закате блистательной карьеры приобрести нежное оперение ангела. Возможно, в собственных глазах он таковым и являлся, но для неё он был просто хранителем. Скорее даже тело-хранителем. Его жизненные взгляды позволяли крепко стоять на ногах и были также безупречны и отутюжены как стрелки на его брюках. Чуть седые волосы, волевой подбородок, глаза, по которым сложно было догадаться о внутреннем состоянии их обладателя. Её иногда посещали мысли: каких же трудов стоило добиться этого. Верить в то, что он родился с такими странными глазами, она отказывалась. В какой-то момент Евгения Владимировича привлекла несуразность её жизни. Ей пришлось по вкусу его смешное стремление контролировать окружающий мир. Было время, когда она даже думала, что влюблена в него. Но холодок в уголках его глаз, даже в самые счастливые моменты, действовал отрезвляюще. Между тем они привязались друг к другу. И, все-таки, не смотря на то, что у него был ключ от её квартиры, она так и не смогла перейти на «ты». Евгений Владимирович приходил почти каждый день, приносил продукты, любил готовить и накрывать на стол. Ей было спокойно с ним, но… Однажды ей представилась возможность провести свою выставку в престижной городской галерее. Окрыленная неожиданной удачей, вдохновленная, она рассказала об этом за ужином. Его лицо продолжало улыбаться, глаза по обыкновению ничего не выражали, но она уже научилась по еле уловимым признакам угадывать истинную реакцию. Идея его раздражала. Тогда она впервые поняла, что не вписывается в его стройную систему мироздания. И от идеи отказалась. Ещё в дверях, шурша пакетами, он застал её за весьма странным занятием – бессмысленным сидением на кухне. После обычных приветствий, ничего не значащих вопросов и ответов о делах и погоде, Евгений Владимирович в привычной манере стал сокрушаться по поводу её непрактичности и нелепости покупки двух яблок. Она ответила, что не покупала их, что одно ей подарили, а со вторым она не пожелала расставаться и унесла его с собой. Если бы Евгений Владимирович способен был выразить удивление, он, безусловно, сделал бы это. Однако годы службы развили в нем неприятие всего необычного. Хотя этого он также не продемонстрировал. Ей представилось как завертелись шестеренки в его отнюдь не глупой голове. Данное событие будет отсортировано, классифицировано, ему будет отведена отдельная полочка, на которой оно будет храниться, чтобы в любой момент быть воспроизведенным с пугающей точностью. И все же смутное ощущение тревоги промелькнуло на его лице. Поговорили о том, как прошел день. О планах на завтра. Её вдруг стала беспокоить мысль, что вот сейчас яблоки будут съедены и не останется никакого подтверждения реальности их существования – её реальности. И ещё ей ужасно захотелось поучаствовать в выставке. Пусть её работы ещё недостаточно профессиональны, пусть Евгений Владимирович пугает нападками критиков, мнением обывателей. Всё это пусть! Но она ощутит, что жива, ощутит себя в круговороте жизни, не спрашивая ни у кого разрешения и не боясь… Как эти два яблока, которые произвела природа независимо от их несовершенства, необходимости, уместности, но для самой жизни. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Оксана Шутенко | нравится 0 Дата: 18:03:2012 |