Десятка три - четаре строк
|
Читаю Пушкина и холод Пронзает тело изнутри. Как будто кто-то некий голод К строке привил, и говорит О том, что в слабости томим С невзрачным образом своим Не в состоянье по наукам Писать в величественных муках. Но видя образца науки, В сравненье с нынешнею скукой Не развивавшей этот дар, Я разжигаю вновь пожар. Пусть норов мой высокомерен, И видя взлет и крах умов, Скажу что, кто сейчас надменен, Падёт, как ни был бы готов. Не зная толка в удареньях, И в музыкальности строки, И в intro, в терминах иных, Что всяко в знании легки, Не сможет дать толчка науке. Играет только теша скуку. За двести лет не осознав, Что на начало лишь попав Воздал наличие на годы, На сотни лет, за горсть свободы Хмельной Пегаса иезуит. Какой там, Господи, пиит?! Да, в лет фанерой над Парижем! И стихнет всё, и время слижет Со стен такие имена. Как, то Кремлёвская стена Не раз свой облик поменяла За двести лет. Как будто знала: Возвысит слово человек, Собрав пучок из самомнений, Рецензий ворох непременно, Истлеть в тиши библиотек; Потомкам, злому поколенью… Не то, чтоб к некому прозренью Таким вот способом изрек. Десятка три - четыре строк… V Мы слышим колокольный звон И горна звуки, юной страсти; Литературности поклон Отписывает всякий мастер. Не развиваясь, шли гуськом За Пушкиным, как воеводы. Никто не думал, что потом Сотрут пиитов злые годы. Никто не мог и представлять, Что, изучив науку слова, Возможно чем-то дополнять Канонов твёрдые основы. VI О чём пишу? Куда толкаю Умов невиданную рать? Но утверждая, я не каюсь. Что знаю, как судьбы печать Какой-то силою могучей Влечёт, вопросами маня. В ночь, поднимаясь в мысли-тучи, Чтоб утром охладить меня. По волосам, струясь в ручей, Поить ретивого коня, Посланника больших задач; Во славу будущего дня. VII Такое, право, самомненье, Что нужно как-то защищать Вполне резонное явленье. Оспорить могут, оболгать, А могут, просто не заметить. Ведь проще, это не читать, Заткнувши уши, на кровать Телесно чувства ублажать; Чтоб древо жизни расцветало! Не саван же строкою ткать. Пройдёшь ли по пути умело. Оно же, как-никак, печать. VIII Вступаю на нелёгкий путь, И непростых в пути решений Среди устойчивости мнений. В себя уйти, копнуть чуть-чуть, Чтоб наш народ сдружить на том, Что он заслуживает дом Палат невиданных творений От мыслетворческих явлений. Не то, что в прошлом, всех кнутом, Сусальный образ лишь избрав, Народу лишь хвалу воздав При «колокольстве» золотом… IX Отдельно, нужно бы признать Что многим хочется читать, В тиши степенно размышляя Над словом, чтоб его понять. Неологизмы ныне в моде. Но ими злоупотреблять Нельзя ни при какой погоде. Один, два, три, от силы пять В поэме могут прозвучать. Не ради связки ударений, Не ради форменной канвы, Для увлекательных прочтений, Среди учёной простоты. X Друзья, подруги – в том и суть, Искрой в костёр сухих палений Я открываю звёздный путь «Коту» ли «псу» в единство мнений. Тигриный норов осознав, Толчком себе его избрав, Какой бы ни был Новый год И под каким бы он созвездьем Не диктовал души полёт От гороскопа заблуждений, От всяческих грехопадений, От воин, горести явлений И от любовных насаждений. XI Но, обо всем, об этом прочь. Глядя на лютый холод в ночь Не до любовных наслаждений, И не до всяческих падений. Милее в мыслях погулять, Всё, что неясно распознать, Изъяв с архива спорных битв Лишь стихотворный позитив. Не тот, что мышью в споре злом, Из нор, под золотым зерном Просыпалось всем для потех, Кто поднимал меня на смех. XII Не нА смех. Мысль об одном, О том, что ударений лом Лишь в разговорности в почёт. И пусть писатель не соврёт, О том, как можно говорить. О том, как мы учились жить, Пройдя десятилетий путь; В столетиях, увидев суть. Как самый малый позитив, Чтоб отражать, что ты учтив Пред тем, что дал тебе народ, Чем он, в конце концов, живёт. XIII Не к формам лиры, призову, Диалектических соблазнов, Что мнут, и высшую молву Снижают в образец маразма; Терзая платину стихо, Строкой свободного полёта, Где в слове не воспета нота, А лишь в строке, что так легко И так ничтожно, в высшей мере; К тому и нет веками веры, Столетиями не в чести, И в школе нет тому пути. XIV Пред сущностью жестокой пасть В язвительности злого слова Способен каждый, теша страсть, Ласкаясь и ютясь в суровой, Как ныне, снежной лютой мгле. Не значит в слове на коне Помчать в галоп, откинув время, Разжав тезки, аль прикус в тему, Что зубы сталью в пыль крошат, В цепях народного раздолья. Не так уж жизнь хороша, Чтоб не признать, что это келья. XV Прям, монастырская стена Не может дать сейчас поэту Свободомыслия. Больна! И будет так от века к веку Плестись народная молва. То, вознося слова калеки, То с тем, как вскроется Нева, Построив дамбою защиту Во славу малых временных Советских, всё ж таки живых… Чтоб не считать сею «сюиту» Молитвою пред алтарём. Чего, по сути, мы и ждём. XVI Чужим наш норов не понять, Но их познания принять Мы всяк в научности готовы. Не то, чтоб собственную прядь По тонкой нитке распускать, И ткать в большое полотно; Где всяк поймет, что ни вино Ни табаки - привычки мира Не принесут стране кумира; Литературности основ - Древнейшей музы пламень слов. XVII То всякий прежде понимал. А современник прочитал Не вняв понятие наукой. Он посчитал: то было скукой. Лишь ныне стали прозревать. Но в понимании опять Единой мысли не возникло; Кому-то нужно, чтобы сникло Поэзии высокое лицо… Оно ж как Фаберже яйцо! Чуть покажи, народ толпой Повалит: - Где же наш герой? |
||
| Категория: Стихотворения | Автор: Александр Васильев | нравится 0 Дата: 26:09:2012 |